Сквозь полуоткрытые веки слабо вырисовывались очертания комнаты. Расплывчатая картинка очень скоро исчезла за длинной чередой тёмных деревьев, и она снова нашла себя на рельсах.

– Ты слышишь, Корни? – голос не унимался.

– Ага…

Она так и не поняла, сказала это вслух или всего лишь подумала. Корнелия ничего не соображала – даже не понимала, что разговаривает с Вероникой.

– Блин, у меня похоже зарядка сломалась. Телефон всю ночь заряжался, а в итоге пятнадцать процентов, – последнее, что услышала девочка перед тем, как всё стихло. Вот опять она стоит на шпалах и глядит вдаль, на длинную перспективу рельсов, сжимающихся в одну точку. Поезд уже скрылся за горизонтом, и теперь отчётливо видно, как далеко тянутся железнодорожные пути. Нет ни тупика, ни обрыва – лишь две параллельные линии, уходящие в неизвестность. Но как такое возможно? Кто мог продлить рельсы, и главное – зачем?

Корнелия попыталась найти разумный ответ необъяснимому явлению; но чего-то не хватало, история не складывалась, не поддавалась анализу.

Снова комната. На этот раз она задержалась в сознании чуть дольше; да, это был сон. Глубокий, крепкий, но всего лишь сон, который забудется, стоит только подняться.

Нужно проснуться, заставить себя перейти в реальность, не проваливаясь на дно подсознания. Но кошмарное сновидение цепко держало девочку, и сопротивляться ему было невыносимо. Корнелия попыталась ущипнуть себя или поворочаться – не помогло; тело отказывалось выполнять простейшие команды.

– Корни, ты что, всё ещё спишь? – голос прозвучал громче и отчётливее. Приложив неимоверные усилия, девочка схватилась за этот звук как за спасательный круг, чтобы оторваться от заколдованного сна. Корнелия пробормотала что-то невнятное.

– Что случилось, почему ты не пошла на физкультуру? Ты же никогда не прогуливаешь!

– Я…? – только и смогла выдавить девушка.

– Выглядишь очень бледной, – заметила Вероника. – Тебе повезло, тренер решил, что ты приболела, и не поставил прогул.

Корни напрягла круговые мышцы глаз, чтобы держать веки открытыми и оставаться в своей комнате, с большим трудом приподняла туловище и облокотилась о жёсткое изголовье кровати – в неудобном положении она точно не уснёт.

– Повтори, пожалуйста, что ты сказала?

Пока Вероника произносила то же самое во второй раз, Корнелия пыталась понять, о чём именно говорит её одноклассница, которая сидит на её постели, и почему на ней надет спортивный костюм.

– Погоди-ка… Урок уже прошёл?

– Да! Представляешь, Катя Ярцева хотела тебя подставить – наябедничала, что ты валяешься, – сказала Вероника, поглядывая на дверь, откуда в любой момент могла зайти их третья соседка. – Но ей сделали замечание, а затем заставили бежать лишний круг! – весело отчеканила девушка.

Корнелия закивала – уж отличница-то не упустит возможности ей насолить. За всю свою жизнь в этой школе Катя никогда никому не прощала оценок выше, чем у неё, а мстила долго и мучительно. За пятёрку по истории Корнелии придётся ещё долго расплачиваться.

– Плевать мне на Катины выходки.

– А я считаю, она получила по заслугам. Не будет теперь стучать.

– Физрук правда не отметил?

– Правда-правда. Так что до Дужиной не долетит, не бойся.

Хорошие отношения с учителем физкультуры у Корнелии сложились с самого первого занятия. Он нередко ставил её в пример даже мальчикам, ведь она с удовольствием занималась спортом, вовремя сдавала нормативы и даже посещала несколько внеурочных секций. Уличить Корнелию в прогуле физкультуры – это как сделать замечание Кате, что она недостаточно времени посвящает учёбе, поэтому в рассказ Вероники девочка охотно поверила.