Юноша побледнел, сел на свою вязанку, и жадно затягиваясь горьким дымом, косо посматривал на Татьяну. Желваки играли на молодом лице, Димка сплевывал сквозь зубы и щипал маленькую травинку. Соколова удивилась: минуту назад перед ней стоял веселый беззаботный парень, его глаза излучали юношеский задор, а широкая улыбка подтрунивала улыбнуться в ответ. Теперь же, Димка словно стал старше, а нивидимый груз придавил его сильное тело к земле, скрутил словно старика. Парень сгорбился, и лучезарная улыбка его погасла. Танька поразилась, как Злобин сейчас похож на своего отца- конюха Витьку, тощего, вечно скрюченного, от тяжёлой работы, постоянно полупьяного мужика.

Юноша встал, и серьезно глянув на Соколову, торжественно произнес:

– Ларке передай: пусть сватов ждет, а ты Танька – дура. Так хорохориться будешь – в девках останешься, потом тебя старую, даже Пришлый не возьмет.

Счастливая Соколова кинулась к Злобину, обняла его и поцеловала в щеку. Юноша, от такой странной реакции вытянулся в струнку, высоко задрав голову, и даже попятился назад. Не замечая никого, Танька запрыгала от радости словно ребенок, получивший долгожданную игрушку. Потом, остановившись, вспомнила.

– А когда сватов ждать-то? —спросила Таня.

– А чего медлить, в субботу и придем, – пожал широкими плечами парень. Танька помчалась утешать подругу. Пошел ливень. Тяжелые теплые капли вмиг намочили платье девчонки, но ей было все равно, она бежала, перескакивая через грязь, наступая в лужи. Ларка встретила ее, испуганно вглядываясь в лицо подруги. Танька увела ее в комнату и все рассказала. Лариска снова разревелась, но уже от радости. Соколова пошла домой, уже когда начало темнеть. Все произошедшее с подругой казалось ей чем-то вроде сна – «Ну как можно стать матерью в 17 лет? Но Ларка другой жизни и не желает, она довольна. Теперь выйдет замуж, родит. Хорошо хоть в деревне никто не удивиться этой свадьбе, здесь ранние браки- это норма. Слава Богу Димка не стал отпираться» -размышляла Танька, переходя мост. Рядом как из-под земли вырос Сережка. От неожиданности, Соколова взвизгнула и вцепилась в перила моста. В темноте были видны только белые зубы улыбающегося парня, и его силуэт.

– Танюш, если ты еще потренироваться захочешь, ну, с поцелуями, или еще с чем, так я готов, – пролепетал юнец, опуская голову. Сережка стоял так близко, что Танька слышала, как часто забилось его сердце. Она ощущала напряжение парня, его нервозность. Девушка хотела сказать какую-нибудь гадость, но подумала, что это уже похоже на ребячество, ведь им не 10 лет, а Ларка уже даже выходит замуж… Сережка шагнул ближе, неуклюже обнял девчонку за талию и прижался губами к ее губам. Не успела Танька возмутиться, как волшебство поцелуя наполнило все ее естество, а в низу живота вдруг как-то заныло. Снова эти странные ощущения… Она забыла, что находиться на мосту рядом с домом и родители могут увидеть эту интимную сцену в окно. Новые чувства накрыли их с головой, заставляя желать большего. Танька с трудом оторвалась от губ парня, но еще продолжала прижиматься к его груди. Сердца обоих бешено колотились в унисон, их ритм отдавался в каждой клеточке тела. Словно пьяная, девчонка оттолкнула кавалера и сгорая от стыда, ринулась домой…

Утром в субботу, к дому Ларки подъехал Злобин Димка на вороном коне. Волосы жениха были тщательно причесаны, белая рубаха накрахмалена. В одной руке его была коса-литовка, в другой три разноцветные ленты. За женихом пешим ходом следовал сват и его друзья. Вся эта братия вошла во двор. Мать и отец невесты вышли им навстречу. Тем временем, толпа зевак прилепилась к палисаднику невесты. Соколова не один раз видела обряд сватовства, но увидеть, как будут сватать Ларку, ей очень хотелось. Она вместе с невестой спряталась на веранде, и они подглядывали в щелочку. Жених и его свита поклонились будущим родственникам, а Димка произнес: