В лагере они работали в день по четыре часа, а после работы шли обедать, купаться, играть в футбол. Вечером собирались вместе с девчонками на крыльце школы, где их поселили, болтали обо всём на свете и пели вместе под гитару сентиментальный марш Окуджавы про комиссаров в пыльных шлемах. Надежда, я вернусь тогда, когда трубач отбой сыграет…

Пели с чувством, поглядывая всё время на стоявшую рядом со школой разрушенную церковь. Именно там, на колокольне, согласно местному деревенскому преданию, два красноармейца в гражданскую войну отстреливались из пулемёта от наступающих белых и, конечно, погибли, прикрывая отход товарищей. Они потом с Юркой, рискуя сорваться, залезли тайком на колокольню, легли прямо в пыль на битые кирпичи, чтобы представить как они вдвоём, как два юных орлёнка, строчат из пулемёта по вражеским цепям.

После школы их пути с Нитиевским разошлись. Друг его, закончив строительный факультет политехнического, помотался по стране в поисках смысла жизни: строил атомную электростанцию в Смоленске, работал в артели знаменитого Туманова на добыче золота в Сибири, а в разгар перестроечного бардака проездом через Израиль уехал в Канаду и больше уже не вернулся. Когда началось повальное увлечение «Одноклассниками», они даже нашли там друг друга и начали переписываться. Но надолго Романа Викторовича не хватило – время ушло, не осталось общих тем и интересов, не будешь же бесконечно вспоминать давно ушедшие в прошлое бои с деревенскими хулиганами.

Юрка через электронную почту прислал ему фотографию, где он вместе с сыном на маленькой лодочке с косым парусом идёт сквозь прибойную океанскую волну. Кажется, где-то на Кубе, где, несмотря на революцию и Фиделя Кастро, продолжают отдыхать канадские и американские бизнесмены средней руки. Роман Викторович долго фотографию хранил, но при очередной смене офиса она куда-то потерялась. На этом всё и закончилось, хотя дружба у них была настоящая.

Любил рассматривать Роман Викторович и другую фотографию, где они целой группой стоят около школы. Одеты по тогдашней моде в брезентовые штормовки – вся огромная страна в едином порыве строила БАМ (Байкало-Амурскую магистраль). На лацканах пиджаков комсомольские значки, все улыбаются, один только Витя Ткач серьезно смотрит в объектив, сжимая двумя руками ручку своего знаменитого чёрного дипломата.

Как доходчиво объяснить современным детям, что такое штормовка? Самодельная куртка из брезента? А что такое брезент? Или вот, к примеру, «дипломат»? Что это такое – портфель, ранец, сумка? Не поймут они и кто такая «техничка». В ученические годы Романа Викторовича не было никаких секьюрити и охранников, никто не закрывал двери школы на электронные замки и не требовал предъявлять пропуск. Был порядок, потому что на входе в школу дежурила тётя Лена. Она была одновременно охранником, уборщицей и няней для малышей. Одним словом – «техничка», так официально называлась её должность. Каждое утро встречала она входящих суровым взглядом, сидя на своём боевом посту – деревянной скамейке около раздевалки старших классов. Никакая модная теперь деменция тёте Лене не грозила, она помнила по именам всех учеников от первого до десятого. Твёрдой рукой наводила порядок на вверенной ей территории, любимчиков не заводила, каждого могла проучить и наказать по-своему. Именно так она однажды поступила с другом Романа Викторовича и его многолетним соседом по парте – Витей Ткачом.

Класс у них был дружный, после уроков они домой не спешили, а бежали в школьный двор играть в футбол или в «слона» с парнями из параллельного класса. Витька страдал с детства от сильной близорукости, носил очки с огромными линзами и в общих сражениях участия принимал редко, но компанию старался поддерживать. На время игр пальто и куртки им были не нужны, они оставляли их в раздевалке, и там же рядом бросали одной большой кучей свои сумки и портфели. Тёте Лене постоянно устраиваемый в её владениях бардак, понятно, не нравился, и, вернувшись однажды после очередного победного футбольного матча в школу, они увидели, что коридор прохладен и пуст, а все их сумки и портфели пропали.