– Давайте поручим Сюй Цзяню.

– Кто такой Сюй Цзянь? – спросил Лю Яньдун.

– Заведующий творческим отделом политуправления 2-го артиллерийского корпуса, отличный документалист, – ответил Чэнь Цзянгун.

– Я знаком с его политическим комиссаром Пэн Сяофэном, – сказал Лю Яньдун.

– Тогда пусть политический комиссар Пэн напрямую отдаст приказ Сюй Цзяню, один телефонный звонок – и все решено, – предложил Чэнь Цзянгун.

– Хорошо, я сейчас ему позвоню. Разумеется, несколько часов спустя мой старый начальник, генерал-майор Дэн Тяньшэн, вызвал меня в кабинет и передал мне задание написать «Жизнеописание Жэ Ди», отметив, что оно от Пэн Дэхуая и должно быть выполнено хорошо.

Я согласился, но в душе слегка задумался: как могу я писать «Жизнеописание Жэ Ди», если я еще не закончил даже книгу «Губернатор приграничного края» – биографию генерал-лейтенанта Инь Фатана, «старого командира» из того же партийного комитета Тибетского автономного района, что и Жэ Ди? И с точки зрения ранга, и с точки зрения возраста, на первом месте, естественно, был бывший секретарь Инь Фатан.

Однако время летит стремительно. Начальство постоянно интересовалось, взял ли я интервью у секретаря Жэ Ди, поэтому я связался с его секретарем и спросил, где мы будем проводить интервью – в Тибете или Пекине. Я получил ответ, что встретиться можно в пекинской больнице «Юй и» («Больнице дружбы») – Жэ Ди в то время как раз проходил медицинское обследование.

В тот же день я приехал в больницу. Секретарь Жэ Ди рассказал о деталях пятого пленума ЦК КПК 15-го созыва, которое состоялось месяц назад в гостинице «Цзин си».

По его словам, был ласковый, солнечный день. Всю ночь дувший осенний ветер разогнал летний жар и окрасил небо Пекина в цвет морской лазури. В три часа дня косые солнечные лучи осветили конференц-зал Юго-Западной рабочей группы пленума ЦК. Вскоре после того, как руководители пяти юго-западных провинций заняли свои места, в коридоре внезапно послышались шаги.

Двойная вращающаяся дверь распахнулась, и по обе стороны от нее встали две девушки из обслуживающего персонала. Вошел Цзян Цзэминь, генеральный секретарь ЦК Коммунистической партии Китая. Лидеры Юго-Западной группы поднялись с аплодисментами, и генеральный секретарь жестом пригласил всех сесть. Увидев, что генеральный секретарь сел, сидевший в первом ряду заместитель секретаря Тибетского автономного района Жэ Ди почувствовал в душе свет, подобный тому, что заливал ясный осенний небосвод: «Сегодня пришло время торжественно подняться на сцену грандиозной постановке эпохи—Цинхай-Тибетской железной дороге!»

После приветствия выступил секретарь автономного района, а затем настала очередь Жэ Ди. Он очень уместно подхватил тему и сказал на чистом китайском:

– В июле 1990 года господин Генеральный секретарь в инспекции по Тибету посетил расположенные на высоте примерно 4500 метров над уровнем моря Шигадзе и Ямджо-Юмцо, что оставило замечательный след в памяти людей, образ руководителя, близкого народу. Жители Тибета и по сей день живо это помнят.

Генеральный секретарь улыбнулся и кивнул в сторону Жэ Ди.

Жэ Ди казалось, что в его сердце разлился поток тепла. Он был невысокого роста, с темной кожей и красивым, умным, несколько аристократичным лицом. На самом деле, он изначально был пленным рабом-пастухом в клане Наксо-Биро. Умиротворяющий поход воинов вошедшей в Тибет 18-й армии принес в Тибет колоссальные изменения, по значительности нисколько не уступавшие горобразовательным процессам глубокой древности, и он же изменил судьбу Жэ Ди. Он сбежал с пастбища старосты, последовав за рабочей группой НОАК, и стал обычным разведчиком. В дальнейшем он поступил на учебу в Центральный политико-юридический институт, а после его окончания стал простым сотрудником в Нагчуском подразделении рабочего комитета. Впоследствии он попал в число высокопоставленных кадров Тибета, к нему не только благосклонно относились секретари партийного комитета Тибетского автономного района прежних созывов – даже Ху Яобан и другие представители руководства ЦК считали его своим другом.