А когда к карманистым ногам пригнулась голова в шляпе и всё вместе вывалилось из палатки и оказалось заспанной Асей Тумановой – прямо перед ней стояли ноги точь-в-точь в таких же штанах. Помимо ног, там были светлая футболка, причёска «одуван», серые глаза и сияющая улыбка. Такая сияющая и такая родная.

– Федька!! – Сон мигом вылетел из Аси и остался там, где ему и надлежит быть, – в пустой жёлтой палатке.

– А я, собственно, за штанами приехал, – сказал Федя, ловя её на лету и сохраняя серьёзный вид. – А то тырят их, понимаешь, среди бела дня…

– Да заткнись уже, – ответила Ася и сделала всё, что для этого требовалось.

– Давайте, что ли, знакомиться, – решила она, оторвавшись от Феди. – Или опять не нужно?

– Перезнакомились давно, – вставил Тэм, – пока кто-то там храпел.

– …До полудня, – подхватила Вика.

– Да сами вы храпите, – отмахнулась Ася. – Тем лучше, пойдёмте скорей к сцене.

Ася с Юлей пробирались сквозь толпу к сцене: группу «Комбайны» из всей компании активно слушали только они вдвоём. Остальные, включая Юлиных одноклассников с родителями и Федю – он всё же смог приехать ко второму дню фестиваля, благо это была суббота, – спустились к реке, чтобы там наладить общение и заодно искупаться. Ася крепко держала Юлю за руку и лавировала между колбасящимися поклонниками альтернативы.

– Тебе «Комбайны», я смотрю, дороже однокашей? – прокричала Ася Юле в ухо и тут же подставила своё, чтобы услышать ответ. Они уже достигли сцены. Кто-то из девчонок сидел у парней на плечах, кого-то посадили на ограждение, пока охранник не видел, а парень на костылях на время песен прислонил один костыль к забору и повесил на него рюкзак своей девушки.

– Во-первых, «Комбайнов» я каждый день в школе не вижу, – прокричала Юля. – А во-вторых, отдохну немного от их самодеятельности. Ну ты знаешь.

Ася знала. В четверг, накануне фестиваля, кто-то подпёр дверь класса снаружи шваброй. Дело было после восьмого урока – в школе уже мало кто оставался. Ребята начали сомневаться, что вообще куда-либо поедут, приглядывались к окошку и кустам крапивы под ним… пока Клавдия Семёновна в поисках швабры не пришла и не освободила их.

Но сейчас не было ни класса, ни крапивных кустов, ни даже Клавдии Семёновны. Сейчас оставались сцена, слэм[6], пыль по всей танцплощадке и басы, благодаря которым прелесть музыки открывалась даже тем, кто стоял далеко от сцены. Выражение «почувствуй кожей» здесь становилось буквальным.

На третьей песне Юлю тронули за плечо. Она обернулась: рядом стоял смуглый паренёк примерно её возраста. Он широко улыбался, демонстрируя смешной прикус, и показывал куда-то на землю. Юля посмотрела вниз и тоже весело рассмеялась.

Паренёк показывал на свои кроссовки – дряхлые, неубиваемые, отечественной марки «Спутник». И на Юлины – та же модель, почти та же степень дряхлости и только небольшая поправка на размер.

Между Юлей и пареньком тут же возникла та неуловимая связь, какая бывает, если у вас обоих совершенно одинаковые кроссовки – дурацкие, дешёвые и горячо любимые. И посыпались фразы, понятные только таким счастливчикам:

– Да я их купил в «Лете» за пятьсот рублей!

– А я – в «Спорт-бобрах» за пятьсот пятьдесят!

– Да им сносу нет!!

– Стираю в машинке!

– Третий год не вылезаю!..

Ася, не переставая пританцовывать, откинула со лба волосы, на время концерта ставшие хайром, и подозрительно глянула на Юлю.

– Что за беседы не по уставу?

– Да мы про кроссовки!

– А, если про кроссовки, тогда ладно, – успокоилась Ася и устремила в небо очередную «козу».

– Я Игорёк, – представился близнец по кроссовкам, и только сейчас Юля услышала, что он картавит.