Оказавшись на широкой развилки, кони свернули в сторону Царь-горы.

– Суки бледные, – шипел Кощей, сгорбившись на передке. – Они такие всю жизнь. Мрачным нахрен не надо каких-то путников обшковыривать, а эти чуть ли в трусы не залезли. Гниды.

– Им скучно. Может мы первые за весь день, кто выехал из Района. Въезжающие-то были и есть, – отозвался Медведь, чтобы что-то сказать. Мимоходом он кивнул на телегу, что въезжала в Район.

– И что? Так сидели бы в своём великом тереме, суки, – тут Кощей имел в виду ту двухэтажную крутую будку, что стояла на посту, – и носа бы на улицу не казали. Перевернули всё в телеге, опять укладывать, как было.

Медведь промолчал о том, что в телеге и так было как попало.

– Так что, брат Кощей, как дальше будем вести дела? – решил сменить тему Сила.

– Как и говорил: едем до конца, – кивнул Скоморох, хрустнув шейным позвонком, на что отреагировали упырята, безумными глазами уставившись на Кощея. – Там будем глядеть. Отсюда две дороги: через Царь-гору и через Древний Мост. Через верх и через низ. Лучше низом.

– Оно если сверху, то тоже не плохо.

– К завтрашнему вечеру, ежели не останавливаться, приползём в Кровавый Терем. Правда в повозке ночевать придётся, – добавил Кощей.

– Главное, чтобы на дороге нас неожиданности не поджидали.

– Будут поджидать. Они же не просто нас увели в сторону. Дальше Царь-гора и пустырь. Там засаду легко устроить.

– Легко, – согласился Сила, продолжая смотреть вперёд.

– Только бы не на Мосту, – покривился Скоморох. – Ежели поцарапаем его, потом проблем не оберёшься.

– Что сделаешь? Древняя конструкция. Под защитой Бабьей Избы.

Кощей скривился, но ничего не ответил.

Пока ехали по просёлочным улочкам, на которых дома становились ниже и реже, молчали. Чуть позже доели оставшиеся продукты. Выпили весь чай. Упырята кровь. Кощей, после плотного то ли обеда, то ли ужина, завалился опять спать, закутавшись во все одеяла, что были. Ворона и Апанас остались рядом с Медведем и глазели по сторонам, впитывая всё, что видели ислышали. Чуть позже Ворона включила хроникус. Петрушка-кормушка вещал новости. Говорил о том, что рядом с Ладогором Снежным появилась ещё одна мёртвая земля. Бог продолжает гнить и с его телом не могут справиться даже самые лучшие отряды колдунов. Трава колосится и алеет. Зацветает. Гудит. Сегодня девять дней со смерти Великого Князя Святогора. Мстислава устроила поминальный пир. Народ ждёт первый дождень, Великая Княжна должна будет вступить в полноправие – принести Великую Клятву народу русому и престолу. Петрушка-кормушка не стал перемывать прямо в эфире косточки Мстиславе, мол, баба же и всё такое, а лишь озвучил, что сейчас выпьет сто пятьдесят за светлую и звёздную дорогу Святогора.

– А пока, мои други, послушайте «Колдовских лириков» и их балладу «Первыйдень без тебя». Ежели вы в дороге, вспомните Святогора добрым словом, ежели дома, наполните стаканы горячей водкой и выпейте за его душу, что сегодня отправится в путь по звёздной дороге. В иные миры. А может снова в этот. Пусть Святогор и был гнилушным правителем, но он был и он правил. Он был русом. Нашим братом и нашим сыном, нашим отцом и нашим дедом. И его имя навсегда отразитсяв истории нашей Светлой Славорусии-матушке, в каждом из нас, кто жил при нём, кто живёт сейчас. Святоши помолитесь за его душу, а не верующие посмотрите на небо. Где-то там звёзды ткут ему дороженьку. Удачи, Святогор, Великий Князь светлорусый, пусть твои звёзды горят ярче колдовских лампочек.

И Медведь глянул на небо, пытаясь увидеть в ярко-синем покрывале, на котором, пусть и у горизонта, ещё сияло солнце хотя бы отблеск одной звезды. Но, конечно же, не увидел, однако очертания огромной Луны Леи, выползающей из-за горизонта отчётливо проступали. Силазнал, что где-то там, в недрах Великого Космоса душа Святогора уходит в другие миры. А может снова в этот…