Они проживали в стандартном деревенском доме, где на передах была одна большая комната, метров 25, за ней шла кухня-столовая с русской печкой, вдоль крайней правой стены, и за домом находился сарай-хлев для скотины. Поскольку скотины у них не было, то сарай использовался как склад дров и инструмента, а когда были куры и индюшки, то и место для них. Больше всего Артем любил здесь три вещи. Отсутствие цивилизации – кроме радио и первой программы телевидения здесь ничего не было, – бабушкины пироги из русской печки, которую он сам любил топить, и парное молоко, свеженадоенное, которое бабушка покупала у местных селян, кто держал коров. Ему здесь нравилось и многое другое, но эти три составляющие были для него главными.

Дорога, которая через поле вела в деревню, была единственной, и когда шел дождь, то она становилась непроходимая для обычных машин, за исключением козла-уазика, поэтому часто пользовались услугами дяди Вани лесника, у которого была в хозяйстве лошадь с телегой. Для Артема это была экзотика, как из суматошной и вечно спешащей Москвы окунуться почти в другой век, всего в ста километрах от его квартиры. На лошади они с дедом и дядей Сережей ездили за дровами, возили некоторые вещи или ездили в Артёмки в магазин, за услугу платили дяде Ване бутылкой-другой водки.

Еще Артем любил ходить рыбачить. В соседнем селе Сивково, которое находилось в трех километрах, был пруд с карпами. Пруд был закрытым местом для ловли, но рядом была запруда в месте впадения речки и там тоже водились карпы, туда он ходил и всегда приносил рыбу. Его к этому приучил дед, который был заядлый рыбак со стажем. В общем, Артему это место было милее московской квартиры, и если бы не аллергия, то он бы сюда приезжал на все лето. С тех самых пор домик в деревне стал для него заветной мечтой, и он загадал его однажды заиметь, с той лишь поправкой, чтобы это была другая климатическая зона и другая трава, на которую у него нет аллергии.

Итак, у всех родственников как мужского, так и женского пола было расписание посещения дачи. Так, в прошлый выходной приезжали отец Артема и дядя Валера, сын бабушкиной сестры тети Тани, а в позапрошлый – дочь тети Тани с мужем и его другом. В этот раз очередь была дяди Сережи и Артема, которому шел четырнадцатый год, и он любил помогать на огороде.

Бабушкину фигуру, их встречающую, Артем заметил еще издалека, метров за двести. Она всегда всех встречала, так как точно знала, в котором часу кто должен приезжать. А также людские фигуры, бредущие по дороге в поле, были видны за километр. Официально все сюда приезжали на отдых, но отдых тут и не снился, так как работы было непочатый край.

– Здравствуйте, мои золотые! Здравствуйте, мои дорогие! – приветствовала их бабушка.

– Привет, мам, – поздоровался дядя Сережа.

– Привет, бабуля, как ты?

– Да все нормально, пока живы-здоровы, мои золотые. Пойдемте в дом, завтрак уже вас ждет. Как доехали, нормально?

– Да, как обычно, через Бородино, – ответил дядя Сережа.

Они прошли на участок сзади, так как дорога вела за деревней, а дом стоял на передах. В длину участок имел метров 80, а в ширину – 30 или 35.Все это пространство, за исключением того, что было под домом и сараем, было обработано. Не было ни одного сантиметра свободного, чтобы на нем ничего не росло или не было чем-то занято. Вдоль тропинок росли кусты красной и черной смородины, которых было штук тридцать, за ними были грядки с огурцами, клубникой, чесноком, луком, капустой, кабачками, картошкой, наконец, и, конечно, парники с помидорами. Справа от дома стояли ульи и росли яблони. Также росла облепиха, крыжовник, слива, рябина черноплодная, калина и много чего еще. Пройдя через весь участок и самодельный мостик через канавку, они вошли в дом, бабушка крикнула в открытое окно: