Без пяти 12 ночи он резво пробежался по двору и зафиксировал прибавку 120 метров. Суммарно количество пройденных за день шагов составило 7200. На этой цифре, когда она сменилась на 00, и отправился Лузин почивать. Только не так просто это было сделать: сон никак не шел и задремал страдалец только в третьем часу и, как показалось ему, проснулся почти сразу. Но настенные часы показывали уже без четверти пять. Собравшись с духом, он посмотрел на умные. 320! То, что в эту ночь намотанный километраж оказался в семь раз меньше, чем в предыдущую, было слабым утешением. Хуже всего, что даже проблеска воспоминания о променаде в памяти не осталось. Лузин вышел в сени, осмотрел галоши: они имели такой же вид, в котором он оставил их перед полуночью. Стало быть, со двора, скорее всего, он не уходил. Что с того? Как теперь с Лизой?

Телефонный звонок подбросил его, словно катапульта. Геннадий не ошибся: звонила она.

– Здравствуй! – услышал он долгожданный и несколько встревоженный голос. Я тут все дела домашние собиралась переделать, пока в отпуске, но, кажется, не переделаю. И вот я выезжаю к тебе, потому что ты, кажется, тоже не можешь их переделать. Время идет, а у нас только дистант. Телефонное правило. Или ты заболел?

– Да как сказать, не то, чтобы… Здравствуй, Лиза, я рад тебя слышать. Ждал звонка, а так неожиданно! Я и сам хотел звонить… – сумбурно отвечал Лузин. – Хорошо, что ты позвонила!

– Еще бы! – чуть насмешливо отвечала трубка. У тебя в жизни, кроме нападения домашних дел, ничего не переменилось?

– Ничего, – постепенно обретая способность здраво мыслить, ответил он. – Ты, серьезно, решила сюда ехать?

– Серьезней некуда. Да мы ненадолго, особо тебя не побеспокоим, – с ноткой обиды в голосе заверила она. Потому что мы едем с подругой, с Зиной. Она страсть хочет увидеть настоящую тайгу. Ты не против, надеюсь?

– Я-то беспокоюсь только, когда не созваниваемся долго, – сказал он, и осекся. Помолчав секунду, спросил:

– А когда ты выезжаешь? Вы выезжаете, – поправился он.

– Уже на автостанции. Звоню на всякий случай – вдруг у тебя командировка!

Отвечать шуткой было бы подло. И без того он чувствовал себя свиньей. Надо же было навалиться на него этой напасти!

– Я вас встречу, с автобуса. Жду!

Отложив телефон, Гена лихорадочно начал прибираться в доме. Зная, что взгляд его уже замылился от постоянного созерцания того же интерьера, где все было на своем, а может, и не на своем месте, но уже прикипело к нему, он оценивал обстановку как гость. Кое-что переставив, а то и уволив на неопределенное время в сарай, принялся за мытье полов. Особого засилья мусора не наблюдалось, потому что мусорить было некому, но следовало освежить пол, для чего в ведро для мытья он забросил пригоршню побегов полыни с листьями, налил немного воды и вскипятил. После этого наполнил ведро холодной водой и принялся за работу. Полынь Гена выкинул, но парфюм остался. Вполне явственно ощущался теперь запах полыни, его обнаружилось даже с избытком и пришлось открыть окно, чтобы уменьшить концентрацию ароматизатора.

Боясь опоздать к автобусу, он завел машину с запасом времени едва ли не в полчаса.

У остановки «Выселки» сошли только двое – и это были Лиза Серова и предполагаемая Зина.

Стоявший в ожидании подле «Нивы» Лузин раскинул руки и приобнял обеих:

– С приездом! А я – Гена.

– Привет лесовикам! – отозвалась Серова.

– А я – Зина, – в свою очередь, отрекомендовалась ее спутница.

– Очень приятно!

Он взял у Елизветы пакет с каким-то имуществом, оставив с сумочкой через плечо. Погрузили также объемистую сумку подруги.