— А теперь это, — Келлард протянул ей второй предмет, оказавшийся ожерельем из молочно-белых и голубых отполированных камней, искусно собранных на золотистую цепь.

Сомнений не оставалось: женщины, что когда-то носила украшение на изящной эльфийской шее, не было в живых. Невидимые нити волшебства были оборваны, а следы от присутствия дара напоминали безжизненное облачко пепла. Весь следующий час или даже больше Лиза попеременно сжимала в руках игрушечного коня, ожерелье и жесткое прохладное перо магистра Тэрона и в конце концов уверилась в том, что Келлард прав. Измученное сердце забилось от невозможной, но такой притягательной надежды, глаза переполнились слезами, и она долго ещё сидела, неловко утираясь рукавом и беззвучно всхлипывая.

— Перестань, — не выдержал наконец маг и сунул ей брошенное на стуле полотенце, — Донния сказала, что тебе нужно тепло, а не новые волнения. Ты должна спать.

Лиза хотела возразить, отчётливо разобрав последнее слово — «спать», но силы её уже иссякли, и она, прижав к груди игрушку, покорно позволила Келларду обнять себя. Когда маг донёс её до кровати, она уже вновь провалилась в сон.

— Привязать тебя, что ли, чтобы не вставала, — сердито проворчал он, досадливо укрывая больную одеялами.

До самого утра он просидел, перелистывая книгу и делая пометки на её истёртых полях. Он надеялся, что наутро придёт Донния и избавит его от дурацких обязанностей сиделки при пациентке. Но прошёл целый день, а за ним ещё одна ночь, и вот уже следующий день клонился к закату, а жрицы всё не было.

7. Глава 7

Зверинец принца Лориона располагался на одной из плоских крыш дворца, окружённой четырьмя светлыми узорчатыми башнями. Причудливые зверьки с золотистыми и серебряными шкурками суетились в добротных и просторных вольерах, на жёрдочках сидели длиннохвостые яркие попугаи с жаркого юга и белоснежные вороны и совы из-за Северных морей, в небольшом фонтане посреди площадки плескались диковинные пучеглазые рыбы.

— Красивые, правда? — Принц остановился у клетки, где настороженно замерли ядовито-зелёные ящерицы с алыми, как кровь, полосами по обе стороны гибких тел. Иногда одна из рептилий молниеносно выбрасывала длинный раздвоенный язык и хватала муравьёв, беззаботно ползающих по трухлявой коряге.

— Да, — односложно ответила Донния, не поднимая глаз.

Приставленная матерью охрана осталась ждать её внизу, на мраморных ступенях здания. Принц не допускал в свои владения никого из посторонних, объясняя это тем, что незнакомые солдаты или слуги могут напугать животных. Он просунул палец между прутьев и, прикоснувшись к хвосту неподвижной ящерицы, погладил блестящую чешую.

— Безмозглые южане считают этих чудесных созданий смертельно опасными, они верят, что того, кто дотронется до кожи кровавой агамы, настигнет проклятие, — эльф коротко хохотнул и обтёр палец об узкие брюки цвета слоновой кости. — Как можно верить в подобный вздор, сестра Донния? Ты веришь?

— Нет, — так же тихо выдохнула она.

— Посмотри на меня, — приказал Лорион и провёл холодным пальцем по щеке жрицы.

Она подняла голову. Бездонные небесные глаза были полны отчаяния. Принц криво усмехнулся.

— Вижу, домашний арест не идёт тебе на пользу. Ты едва держишься на ногах и бледна, как заблудившаяся в мире живых тень. Именно поэтому я беру тебя на прогулки. Первый рыцарь расстроится, если невеста будет похожа на мертвячку!

Донния не ответила, покорно следуя за юношей, который часто останавливался, чтобы почесать зверька или постучать по стеклянной стенке очередного террариума. От ослепительного солнца на крыше были устроены навесы и тенты, высокий парапет и тяжёлые ширмы прикрывали диковинных зверей от возможных сквозняков. Жрица понимала, что принц Лорион позвал её вовсе не затем, чтобы похвастаться пушистыми голубоватыми белками, чьи шкурки сияли искрами ледяной магии, или очередной крылатой жабой в большущих бородавках. Его главная пленница содержалась не здесь, а этажом ниже, но путь на потайной балкон лежал через зверинец.