Кое-где на верандах и ступенях домов восседали лениво развалившиеся люди, по большей части мужчины преклонного возраста, и рядом с ними резвилась ребятня.

Все эти люди разглядывали Гришу с нескрываемым любопытством, сильно граничащим (по мнению самого Гриши) с неприличием. Обращённые к нему взоры были столь проницательными, что, казалось, всматривались в самую душу.

Чувствуя от этого неловкость, Гриша ощущал себя ходячей экзотикой.

Неожиданно он вышел к месту, дать определение которому сразу он не нашёлся, оторопев от внезапности.

Эта гавань больше всего походила на площадь, но вида весьма необычного. Вне сомнений, при планировании застройки данной территории архитектор вполне намеренно постарался скрыть площадь от любопытствующих посторонних глаз.

Основную часть обширной территории занял пруд квадратной формы, окаймлённый толстыми бетонными стенами и окружающей его тротуарной пешеходной плиткой.

По периметру площади стояли старые двух- и трёхэтажные дома с ржавыми жестяными и красными черепичными крышами. За домами и между ними росли лианы и немногочисленные пальмы, а дальше возвышались холмы.

Рассматривая окружающие постройки и пруд, Гриша невольно подумал, что идея подобного уголка рая, скорее всего, однажды пришла в голову какому-нибудь архитектору из Англии. Гриша не знал, насколько предположение его верно, но площадь эта и действительно могла явиться наследием тех времен, когда Индия являлась колонией Британской империи.

«Изумительно красиво здесь было прежде!» – подумал он, представив, каким это место было в те дни, когда его только соорудили. Оно и по сей день сохраняло отголоски былого величия, правда, не более чем отголоски. Обветшалость и запущенность казались теперь главными отличительными чертами, коими можно было охарактеризовать это место.

Единственное, что делали здесь по сей день – это уборку. Чистота улиц говорила сама за себя. Вода же в пруде стала непроглядно мутной и зелёной, как в болоте: для купаний она, несомненно, не подходила. Но сейчас женщины вполне буднично выполаскивали в ней бельё.

Как Гриша уже понял, в Индии было принято стирать вещи в любом мало-мальски подходящем для этого водоёме, запруде или даже большой луже. Смотреть на это ему было и неприятно, и дико.

«У индийцев, по-видимому, нет выбора. Они оттого так стирают, что многие живут за порогом бедности. В деревнях и даже во множестве городов Индии до сих пор нет централизованного водопровода. А ведь поддерживать чистоту как-то нужно», – пытался осмыслить и объяснить для себя это явление Гриша.

Площадь он обошёл по кругу и с противоположной стороны от того места, откуда пришёл, увидел улочку, уходящую вправо. Она была столь же узкой, как и предыдущая, и единственными видами транспортных средств, на которых по ней можно было проехать, были велосипед или мопед.

Гриша взглянул в небо. Хоть солнце уже и клонилось к закату, оно оставалось ещё достаточно высоко.

«Значит, ещё не менее часа будет светло», – сделал вывод он и зашагал по новой дороге, слева и справа от которой располагались жилые дома, часть которых была окружена небольшими банановыми рощами. Деревья создавали прекрасную тень, да и дома, в отличие от всех иных, виденных Гришей доселе в Гокарне, имели достаточно презентабельный вид: с украшенными фасадами, литыми ограждениями и балкончиками с узорчатой выделкой.

«Как видно, на этой улице обитают зажиточные гокарнцы!»

Дорога оказалась не длинной, и вскоре Гриша наткнулся на указатель.

Kudle beach – возвещала стрелка налево.

– Ого! – присвистнул он, – дорога к пляжу нашла меня сама!