А теперь, когда он, кажется, только-только нормально заснул, кто-то коснулся его лица, и Честер был готов продать душу дьяволу, лишь бы его оставили в покое и дали поспать ещё хотя бы часок.

– Я тебя разбудила? – виновато шепнула Бекки.

Честер поморгал, забирая назад свои мысли про душу и дьявола.

– Сколько времени? – хрипло спросил он.

– Почти полдень, – ответила Бекки. Её ладошка ласково скользнула по его лицу, убирая в сторону пряди мокрых от пота светлых волос.

– Полдень? – удивлённо переспросил Честер.

– Что, плохо спалось? – сочувственно спросила Бекки.

Честер попытался было сесть, но она жестом заставила его снова опустить голову на подушку.

– Не то чтобы плохо. Скорее мало, – ответил Честер. – Ты давно пришла?

– Только что. Извини, я не хотела тебя будить.

– Да брось! Полдень! Мне надо было встать пару часов назад! Теперь я не успею поиграть…

– Поиграть? – Бекки удивлённо приподняла одну бровь. – Во что?

– Не во что, а на чём, – со смехом помотал головой Честер. – На барабанах.

– Так ты музыкант?

– Пытаюсь им быть, – ответил Честер.

– Здорово! – в глазах Бекки загорелся восхищённый огонёк. – Я бы попросила тебя показать, но… разве Эл не передал тебе, что в ближайшие дни тебе противопоказана любая физическая нагрузка? – она сурово сдвинула брови.

– Передал, – заступился за друга Честер. – Но это не значит, что я буду его слушаться. Неужели никак нельзя обойтись без этого твоего постельного режима?

– Про постельный режим я ничего не говорила. Я сказала, что тебе противопоказана физическая нагрузка.

– А разница?

– Ну… во время постельного режима тебе даже в туалет ходить было бы нельзя, – Бекки снова сурово нахмурилась.

– А как же тогда?..

– А вот так! – она развела руками и хихикнула, глядя на недоумевающее лицо Честера.

– Издеваешься?

– Нет, – она улыбнулась. – Мне через два часа надо быть на работе. Я забежала сделать тебе нормальную перевязку, вместо вчерашнего кошмара полотенцами… Так что, если тема туалета актуальна – иди быстрее. Мне нельзя опаздывать.

Бекки с утра заехала в больницу и захватила оттуда бинты, пластырь и раствор антисептика, а заодно пузырёк с аспирином. Она размотала импровизированную повязку из полотенец и внимательно осмотрела рану – кровь окончательно остановилась, но края пореза пока не схватились, впрочем, ожидать этого было бы наивно.

– Потерпишь? Сейчас будет больно.

Глаза Честера невольно округлились от ужаса – ощущения от заливаемого в рану виски были слишком свежи в его памяти.

– Не бойся, как вчера не будет, – усмехнулась Бекки, заметив его реакцию.

– Угу, – с сомнением откликнулся Честер.

Бекки ничего не сказала, только смочила антисептиком ватный тампон и лёгким движением провела им вдоль краёв раны.

Честер зажмурился и закусил нижнюю губу – скорее в ожидании боли, чем от того, что на самом деле её почувствовал.

– Ну вот! Герой! – рассмеялась Бекки, глядя, как Честер приоткрыл сначала один, потом второй глаз.

– Всё? – недоверчиво переспросил он.

– Осталось только тебя перебинтовать, – она вдруг перешла на заговорщический шёпот и подмигнула Честеру. – Тебе никто никогда не говорил, что ты очень забавный?

– Нет, но мне часто говорят, чтобы я перестал вести себя как идиот, – ответил Честер и широко улыбнулся. – А отец конкретизировал – чтобы я перестал вести себя как умственно отсталый сын матроса.

– Матроса? Почему именно матроса?

– Не знаю, может быть потому, что я с детства очень неуклюжий… И папочка намекал на последствия качки? – пожал плечами Честер.

– А твоя мамочка нагуляла тебя с пиратом? – усмехнулась Бекки.

– Очень даже может быть, – рассмеялся Честер. – Знаешь, вообще эта версия многое объясняет!