– Слушай, вообще я должен тут всё закрыть. Колин придёт часам к десяти, а будет ли сегодня Рик – я не знаю, – сказал Эл, протирая тряпкой стойку вокруг Честера.

– Ага, ясно, – кивнул Честер, с трудом возвращаясь в вертикальное положение. Он сейчас так сильно хотел спать, что ему было совершенно всё равно, где это делать.

– Чего «ага»? – усмехнулся Эл. – Смотреть на тебя – лучше всякого снотворного! Пошли, отведу тебя в гримёрку. Она, конечно, не шик, но диван там есть. А Рику я позвоню. Попробую с ним договориться.

– А тебе не влетит за меня?

– Да не должно. Колин нас не сдаст, – отмахнулся Эл. – Пошли уж, беспризорник.

Честер сполз с табурета и уныло поплёлся за Элом, через весь зрительный зал, в маленькую дверь за сценой. Она вела в узкий коридор, где было ещё несколько дверей – в тесную туалетную комнату, душевую и гримёрную для выступающих в клубе музыкантов.

– Отсыпайся. Я Колина предупрежу, чтобы он не принял тебя за какого-нибудь проходимца и не вызвал полицию, – сказал Эл, запуская Честера в гримёрку.

– А я и есть проходимец, – устало отозвался Честер и устроился на потёртом, но мягком диванчике. Он едва поместился на нём целиком, но удобство и комфорт сейчас мало его волновали. Заснул он почти моментально.

Честер приоткрыл глаза и озадаченно поморгал. Он лежал в полной темноте, шея ныла от неудобной позы, а главное – он совершенно не помнил, где находился и как туда попал. Голова неприятно гудела, он не выспался, а ютиться на узком диванчике было очень непросто.

Честер сел, свесив ноги на пол. Глаза постепенно привыкали к темноте, и он уже мог разглядеть очертания мебели: несколько стульев, столик и шкафчики, наподобие тех, что стояли у них в школьных раздевалках.

– Какого чёрта? – пробормотал Честер, растерянно озираясь. Он потёр пальцами лоб, развеивая остатки сна, и вдруг расхохотался. Воспоминания нахлынули на него внезапно, обрушились ледяной волной во время шторма; но, в отличие от бушующей стихии, принесли с собой не разрушение, а облегчение. Чувство свободы, которое охватило Честера за порогом родительского дома, особенно сильное от осознания того, что он никогда в жизни больше туда не вернётся, снова напомнило о себе и теперь буквально распирало Честера изнутри. Ему следовало бы решить такие насущные проблемы, как поиски жилья и работы. А ещё он остался без документов, и значит, ему следовало раздобыть где-то новые. Но по сравнению с тем, что он наконец вырвался из-под контроля отца, всё остальное казалось Честеру пустяками.

Он поднялся на ноги и потянулся, разминая затёкшие мышцы. Интересно, сколько он проспал? Судя по ощущениям, не слишком-то долго.

Честер не стал включать свет и на ощупь дошёл до двери. Уже из коридора было слышно, что в клубе кипела жизнь. Конечно, до вечернего шума было далеко, но заведение точно не пустовало.

Честер зашёл в зал со стороны сцены и направился к барной стойке. С Колином он был знаком весьма поверхностно, но всё-таки надеялся, что тот не откажет ему в чашке кофе.

– Чес, привет, – Колин едва заметно шепелявил и смотрел на Честера с любопытным прищуром. – Говорят, ты теперь бездомный?

– Ага, – отозвался Честер. – Будь другом, угости сигареткой и кофе… За кофе я даже могу заплатить, – он проверил карманы джинсов и удостоверился, что так удачно прихваченные с собой деньги были ещё при нём.

– Ну да, не сомневаюсь, – фыркнул Колин. Он был ровесником Эла, но выглядел чуть старше и всегда как будто был чем-то недоволен. Хотя это ввпечатление было обманчивым. – Эл велел тебя кормить-поить и в обиду не давать до его возвращения, – он продемонстрировал Честеру салфетку, на которой крупным и по-детски старательным почерком Эла была кратко изложена ситуация.