– Да, верно.

– И чем больше я думаю об этом, тем сильнее моё подозрение: а его ли хотели сдать богам? – Максик посмотрел на брата, приподняв одну бровь. – Может, мишенью был ты или я, но поскольку Вовка нас высадил, то удар пришёлся не по адресу.

– И что? Теперь охота начнётся за нами?

– Не исключено. Но есть вариант и похуже. Что если боги не знают, что взяли не того. Будут требовать от него какой-нибудь информации или ещё что? Вдруг его сейчас пытают?

– Не накручивай себя. Этим ты расследованию не поможешь, – Женька повысил голос, чтобы отогнать от себя мысли, родившиеся после слов брата, – мысли, в которых звучали самые страшные опасения. – Будет больше пользы, если ты сыграешь свою роль, как мы и договаривались.

– С Горынычем получилось не очень.

– Напротив! Ты вёл себя естественно, и он ничего не заподозрил. Теперь бы провернуть то же самое с близнецами.

– Ты так говоришь, будто не веришь мне.

– Кому мне ещё верить, как не родному брату? – возмутился Женька.

– Жень…

– Мир вокруг рушится, рядом с нами предатель, а ты…

– Женя! – гаркнул Максик, и старший даже вздрогнул. – Смотри…

Брат держал Вовкин браслет на вытянутой руке, словно впервые видел его. На лице Максика читался ужас, и тут Женька заметил, как по серым камням украшения бегут чёрные змейки – словно трещины, рассекающие твердь изнутри.

– Что это? Что с браслетом? – упавшим голосом спросил Максик.

Женька вырулил на обочину и остановился. Его сердце билось в груди, как пойманная рыба. Он осторожно взял браслет из рук брата и внимательно рассмотрел. Трещины пронзали оба камня, словно обозначившиеся вены, но ни одна из них не вышла наружу и не нарушила целостность украшения.

– Это то… о чём я думаю? Это означает, что Вовка… что он… – Максик говорил, задыхаясь, и никак не мог справиться с эмоциями.

– Боюсь, что да… – Женька чувствовал себя так, будто ему выпал жребий сообщать семье воина о его кончине.

– Нет… Нет… Нет! – Максик со всей силы ударил по передней панели, а потом выскочил из машины и бросился в лес, проваливаясь в снег.

– Максик! – крикнул старший ему вслед, зная, что тот не отзовётся и не вернётся. Ему необходимо было побыть одному.

Женька уронил голову на руль и закрыл глаза. Эти полтора дня они жили надеждой на спасение брата, она придавала им сил, вдохновляла на поиски. Но теперь в одну секунду спасительная нить оборвалась, сбросив Женьку с Максиком в пропасть отчаяния. Они падали стремительно и безнадёжно, не имея ни малейшего шанса на спасение.

Сколько он так просидел, Женька не знал. Когда поднял голову, то увидел совершенно другой мир – расколотый, чужой, пустой и серый, словно на выцветшей фотографии. Он выбрался из машины и отправился за братом. Его куртка виднелась между деревьями. Он сидел прямо в сугробе на корточках, обхватив голову руками и прижавшись спиной к берёзе. Проваливаясь в снег по колено, Женька еле добрался до него и положил руку на плечо:

– Максик, надо ехать.

Тот не препирался, встал и направился к машине, вытирая мокрое лицо рукавом.

– Надеюсь, он не мучился, – зло пробурчал брат. – Потому что если он страдал хоть минуту, эти скоты ответят! Каждый из них сдохнет самой долгой из возможных смертей. Клянусь, они пожалеют, что схватили его…

– Лигу невозможно убить, он совершенно другая…

– А я убью! – глаза Максика горели лихорадочным огнём. – Я найду способ. Клянусь, я отомщу им за Вовку. Ты со мной?

– Я теперь во всём с тобой, – Женька сел за руль и завёл мотор. – Надеюсь, и ты со мной тоже во всём.

– Ты точно справишься? – Женька бросил быстрый взгляд на Максика.