Теперь перед сном Алина уже не рисовала себе романтические картинки, мечталось о другом: о том как прилетевшие с нормальных, высокоразвитых планет инопланетяне наведут порядок в стране. Смешно. Но на то что это сделает правительство надежды не было. По утрам не хотелось открывать глаза ибо впереди ожидался безрадостный, беспросветный, безнадёжный день.

Тот вечер она помнила хорошо, в деталях. Сначала это был неприятный разговор с воспитательницей сына в детском саду об оплате, потом по дороге домой ещё одна беседа с председательшей ЖЭКа" , которая пригрозила судом за коммунальные долги, и в довершение: дети после скромного ужина просили сладкого "хоть маленькую конфеточку". В этот день должен был придти Стас. Он пришёл, но без денег-принёс кулёчек с рисом и снова ушёл-начиналась путина. Его убегающий взгляд она поймать так и не смогла. Поняла: ему нечем ответить на её упрёки и жалобы. Сперва она, как разъярённая тигрица, металась по квартире, а потом, сама не ведая зачем, взяла в руки Библию. Открыла наугад, читала. И хотя сам текст не был написан художественным слогом, воображение унесло её в древний Израиль. Возникшее чувство сопричастности к минувшим событиям было похоже на чудо. Мысленно представлялось: она тоже ходит за Иисусом слушая его притчи, плывёт с ним в лодке во время бури, стоит на коленях перед ним, распятым на кресте. Она ещё и ещё, раз за разом читала фразу: "придите ко мне все труждающиеся и обременённые и я утешу вас…" и вскоре почувствовала, как её глаза наполняются слезами. Она опустила веки и слёзы ручьями потекли из глаз. Так она и плакала: открывая и закрывая глаза, не утирая слёз, не всхлипывая. От этого казалось-слёзы не похожи на те, которыми плачешь от обиды или от злости. Они будто вымыли всю боль, накопившуюся внутри-такое после них почувствовалось облегчение. И фраза "придите…", вдруг зазвучала как тихий зов от которого захотелось взвиться высоко в небо или бежать куда-то едва касаясь земли ногами. Возникло чувство, что Господь видит её страдания и они ему не безразличны.

Со следующего дня, казавшиеся неизменяемыми обстоятельства, стали меняться, будто кто-то протянул ей свою невидимую руку и повёл по жизни, располагая к ней других людей. Именно тогда Алина получила предложение от тёток выйти на рынок; вскоре и мужу предложили работу в России, а там начали платить настоящую зарплату; свекровь стала чаще брать детей к себе и, отправляя обратно внуков, дополнять их возвращение увесистыми сумками с продуктами. Последнее обстоятельство было очень странным, ибо несмотря на то что семья мужевых родителей не бедствовала в то время-свёкр ходил в загранплавания-родители мужа придерживались правила: материально взрослым детям не помогать. Они считали, что свои проблемы повзрослевшие детки должны решать сами. Выучив это правило, Алина никогда не жаловалась на обстоятельства ни свёкру, ни свекрови и на звонки свекрови при любых обстоятельствах отвечала одной и той же фразой: "Всё хорошо". Почему свёкр и свекровь изменили свой жизненный принцип до сих пор не понятно.

О своём духовном озарении Алина рассказала только матери, опасаясь-другие не поймут. Чего "доброго" решат, что она слегка свихнулась. А мать не осудит-она уже больше года посещает евангелистскую церковь. И та выслушала и поняла, и позвала её в свою общину. В то тревожное, беспокойное время такие организации росли и множились как грибы.

"Братья и сёстры во Христе " собирались на служения в театре Туда же на восскресные служения стала ходить и Алина .

Поначалу это был восторг. Нравилось всё: люди, песни, проповеди. Закончив библейскую школу, Алина приняла водное крещение, стала почти своей. А потом пришло разочарование. Стала замечать: в проповедях пастора всё чаще звучат нападки на православную церковь, а Алина по наивности считала, что если прихожане разных кофессий служат одному и тому же Богу то должны быть дружны между собой. Неприязнь пастора к православной церкви и удивила, и разочаровала. А ещё отталкивало то, что "святое воинство" с нетерпением ждёт конца света. Ждёт и радуется: они будут спасены. Только они, а до остальных им не было дела: пусть гибнут. Зимой пришла гуманитарная помощь от американских евангелистов и те распри, которые начались при делёжке продуктов между "братьями и сёстрами" окончательно убедили Алину в том, что нужно уходить.