–Иду, мам,-отозвался сын.

Ну какие "не такие"?-облегчённо вздохнула Алина, почувствовав как от Сашиного отклика ушла из души тревога. Обычные. Почти в каждой семье есть "такие". А вот "сюрпризов" похоже сегодня не будет. И нечего печалится о завтрашнем дне. Где-то читала: "день завтрашний будет беспокоиться о себе сам".

…Ночью она резко проснулась, как от толчка. Повернулась к мужу. Лунный свет слабо освещал его взъерошенный затылок.

Ну и сон!-думала она-Примерещится же… А что если сон правдив?!… Нет! Стас не такой! Да, он выпивоха, гуляка, но женщина…Нет! Он любит её, Алину.

Она долго вертелась с боку на бок, пытаясь уснуть. Забылась сном только под утро. Какая-то птица за балконной дверью уже начала издавать первые предрассветные трели.

Проснувшись, Алина сразу же вспомнила и первый сон, и второй. В последнем она пела песню. Её голос был звонким и чистым. Легко она брала самые высокие ноты, которые вряд ли бы ей удалось вытянуть наяву. Песня была о любви, но вспомнить хотя бы одну строчку или одно слово Алина не смогла.

Это пела моя душа-почему-то подумала она, повернулась к мужу и медленно, протяжно произнесла:

–Странный… мне… приснился… сон.

Муж лежал на спине, глядя в потолок. Алина скороговоркой выпалила:

–О том, что у тебя есть любовница.

Быстро глянув на неё, он сбросил с тела махровую простыню и выскочил из постели.

–Не люблю я твои дурацкие сны,-донеслось до неё из коридора.

А сон и в самом деле дурацкий-зевнула Алина. Не стоит заморачиваться. День сегодня суетливый. Стирка, уборка, а вечером у свекрови юбилей. Алина медленно поднялась-испорченный остеохондрозом позвоночник болезненно реагировал на резкие движения. В ваной шумела вода. Муж предпочитал утренние водные процедуры вечерним. В комнате сына тихо.

–Петушок пропел давно. Вставай,-сказала Алина.

–Угу,-сонно пробормотал сын, натягивая на голову простыню.

–Молодёжь…Вечером не уложишь, утром не добудешься…Поднимайся.

–Оставь меня, мама…Пять минут…Я сам…-ворчал из под простыни сын.

Пять минут растянулись в пятнадцать. Потом он метался по комнатам в поисках чистых носков. Муж, стоя у окна кухни с чашкой кофе в руках, флегматично наблюдал за его перемещениями.

Алина, нарезала хлеб, колбасу, лепила бутерброды, думала: скоро ли уйдут? Так можно не управиться с уборкой.

Наконец дверь за мужчинами закрылась. В комнате сына "мамай прошёл". Под диваном-так и есть-склад грязных носков. Алина выудила их оттуда, замочила в тазике.

Носки светлых оттенков, в тон белых кроссовок и их придется тереть руками-вздохнула она. Три года назад сломалась стиральная машина, а новую купить пока не хватает средств. Хорошо что на антресолях обнаружилась ребристая стиральная доска-квартира когда-то принадлежала бабушке Стаса-с ней стирать бельё легче.

Вернувшись на кухню она обнаружила: сын забыл свёрток с едой. А может быть сделал это нарочно, знал: если мать не на работе-может что-нибуть повкуснее бутербродов принести. Вот теперь точно с уборкой и стиркой не успеть.

Но как оказалось волновалась зря. На часах ещё нет четырёх, а она уже больше получаса лежит на диване. Самое сложное не поход к сыну на шиномонтажку и даже не стирка. Из-за больной спины мытьё полов превращалось в пытку. Швабру Алина не признавала. Так что, мыть пол приходилось ползая на четвереньках. Даже сейчас, лёжа на диване, она ощущала ноющую боль в пояснице… Ничего страшного-вечер это не испортит-скоро боль утихнет, пройдёт.

Лёгкий ветерок колыхнул белый тюль. Утяжелённый по низу вычурным шитьём, он надулся как парус и опал.

Алина скользнула взглядом по блестящему полу, по вычищенному ковру, по зеркальной полировке журнального столика. До чего же хорошо когда в комнате чисто! Склонность к чистоте и порядку Алина унаследовала не от матери-та уборками не сильно заморачивалась-от тётки, сестре отца, которая жила в кубанской станице. У той всегда был идеальный порядок и в доме, и во дворе, и даже в огороде. Это она учила Алину: "шваброй моют пол только лентяйки". Такими чистюлями бывают-чаще всего-медики. Тётка и была медсестрой. И в том, что Алина после школы выбрала медицину тоже есть тёткина заслуга. Алине с детства помнилась почти стерильная чистота тёткиных комнат, белоснежные, хрустящие от крахмала простыни, приятный запах лекарств, который приносила с работы тётушка на своей одежде. Но медсестрой Алина проработала всего шестнадцать лет. В "лихих девяностых" пришлось расстаться с белым халатиком и заняться торговлей. Впрочем, в те годы не "челночил" только очень ленивый.