Он поцеловал её руку.

Как в старинные времена тронула она его плечи шпагой.

– Да восторжествует любовь и жизнь! – Закончила Милидия.

Фискал аккуратно уложил дарованную ему шпагу. Рядом Милидия поставила футляр с револьверами.

– Сударыня, да Вы, оказывается опасная штучка, право слово, я бы никогда не подумал, что ты так хорошо вооружена.

– Надеюсь, ни к чему из этого мне никогда не придётся притронуться, теперь ведь всё будет по-другому?

– Я обещаю тебе это. – Юноша спокойно приобнял плечи жены и подвёл её к накрытому столу.

«Он всё предусмотрел – подумала госпожа Фейрфак – впрочем, как и всегда. Никто не станет спорить с тем, что он романтик и мечтатель, но его мечты не пусты. Он знает что делать, умеет действовать, порой даже слишком дерзко и настойчиво, но иначе ведь ничего не добьёшься. Он практичен, но действительно любит меня, значит, сердце моё не ошиблось».

Последняя ночь августа озаряла возлюбленных. Месяц покоя кончился.

Тогда в их греческом домике, первые дни тревога и сомнение появлялись, ни на гордом лице, нет, им она владела вполне, но в движениях, в касаньях рук, в глазах хрупкой женщины, они не могли лгать. Но с неизменным разумным спокойствием, мягко и настойчиво он прогонял их. Солнце, море, лёгкий ветер, уединение пошли на пользу Милидии, они излечили стыдливость нежных рук.

Видя, что природная, живая игривость проснулась в девушке, юноша стал медленно выводить её из их уединения. Свои вечера они теперь проводили в театрах и на концертах, а потом долго гуляли по ночному городу и целовались под фонарями. То и дело где-нибудь в Турине, Тулузе или Мадриде появлялись они на каком-нибудь маскараде и оба покоряли сердца всех людей своим очарованием. В лёгкой венецианской гондоле или же в уютном парижском кафе встречали они рассвет. Всеобщее удивление вызывали юные волшебники, когда появлялись неожиданно на палубе роскошного парохода, путь которого лежал из Чикаго в Ливерпуль. Каждому хотелось воскликнуть: « Откуда это такие?» И если кто-то из любопытных задавал им этот вопрос, то в ответ девушка улыбалась, точно подавляя смех, а её муж театрально поводил бровью и доставал визитную карточку, которая говорила сама за себя. Они подолгу танцевали на верхней палубе, и ветер с моря целовал их разгорячённые лица. А поутру таинственные путешественники исчезали, и сама память о них стиралась.

– Завтра нас ждёт триумф, не так ли, госпожа Милидия Фейрфак?

– Мне, кажется, ты с ним и не расстаёшься.

– Весь мой триумф, это ты.

Глава 4. Парис и Елена.

На больших часах пробило ровно двенадцать. С последним ударом, точно из воздуха возникла прекрасная, блистающая пара, покоряющая сердца своей юностью и очарованием. По случаю недавнего торжества на обоих были ослепительно белые одежды с золотым искусным шитьём. Белый – цвет благородства и чистоты, эффектно подчёркивал красоту молодых возлюбленных. В белом камзоле, к поясу которого была пристёгнута старинная шпага, статный юноша был похож на принца из средневековых фарсов. Ослепительно белое платье открывало плечи его жены, такие, точно выточенные из слоновой кости, на которые падали локоны её тёмных волос и прозрачная мантилья из кружева и золотой вышивки, заколотая на испанский манер. Эта маленькая, хрупкая девушка с королевской осанкой, вздёрнутым носиком и робко припущенными ресницами была похожа на юную инфанту. Окончательно располагали окружающих к ней её лучезарная, светлая улыбка и нежные черты лица, выдающие живой ум. Она была прекрасна. На неё хотелось смотреть, её хотелось любить, просто потому, что она есть, потому что она такая.