С таким письмом можно было постучаться в самые престижные музыкальные школы. Каримову взял на работу в свою школу «Амадеус-пиано» богатый китайский таец Сомчаи. Гульшат пришлось подналечь на английский язык (общаться с учениками и их родителями приходилось именно на этом языке), все остальное, как говорится, было делом техники.

Она убеждена и твердо стоит на том, что более совершенной методики обучения, чем в советских музыкальных школах, никто еще не придумал. Вместе с Каримовой работали музыканты из Соединенных Штатов Америки, Канады, Бельгии, Англии. У нее была возможность сравнивать, и это сравнение в нашу пользу.

Среди тайских учеников Гульшат Мунировна выделяет Джиру Чонникарн. Одаренная одиннадцатилетняя девочка из Таиланда выступила в музее имени А. С. Пушкина в Москве в программе «Новые имена планеты».

Если отбросить такой «пустяк», как быт, нравы, климат и язык чужой страны, жизнь Гульшат Каримовой проходила так же, как и на родине: музыкальная школа, репетиции, концерты. Она выступала в ансамбле с американкой кларнетисткой Рондой Смит и английским виолончелистом Эндрю Хилей, аккомпанировала солисту Римской оперы Марио Болонези.

Пожалуй, самым памятным был фортепианный фестиваль, организованный одним из университетов Бангкока. Он проходил несколько дней. Один был отдан целиком Каримовой. Сначала она прочитала лекцию «Фортепианное начальное образование в России», а потом вышла на сцену как пианистка камерного ансамбля. Были аплодисменты, крики «браво!» и «бис!». И хотя Каримовой, случалось, аплодировали послы и особы королевских кровей, этот успех был особенно дорог: ей выражали признательность, одобрение музыканты, коллеги.

И все-таки ей было бы худо без мужа, Рустема.

Он прилетел в Бангкок вслед за Гульшат месяца через три. Не отдыхать, а чтобы быть рядом и работать. Жизненного опыта ему было не занимать. На хлеб он стал зарабатывать рано, играл в разных ансамблях на ударных инструментах.

В отелях Бангкока не любят громкую музыку, ударники там не в чести. Но Рустем, выпускник училища искусств, неплохо играл на фортепиано популярную музыку, пел. С этим он и пришел в один из отелей Бангкока наниматься на работу: белая рубашка, галстук-бабочка – все, как полагается. Менеджер подвел его к ресторанному роялю и исчез. Рустем, готовый уверенно, со вкусом и чувством исполнить 5—10 мелодий, заиграл. В зале было пусто, изредка появлялись официанты – они сервировали столы. Прошло полчаса. Наконец, появился менеджер. Если бы он сказал: «Спасибо. Можете идти. Мы Вам позвоним», – это означало бы отказ. Но менеджер произнес другие слова: «Можете отдохнуть, поесть и через 15 минут приступайте к работе». Рустем был ошеломлен. «Приступайте к работе». Ничего себе: сразу, с места – в карьер.

Он сел за рояль и продержался 4 раунда по 45 минут каждый. Исполнял все, что помнил и знал: композиции из репертуара советских и зарубежных ансамблей, русские, башкирские и татарские народные песни, Фрэнка Синатру, Лайзу Минелли. Однажды обедающий в ресторане господин попросил сыграть ему мелодию, которую Рустем не знал. Попав первый раз в затруднительное положение, Рустем сделал блестящий ход: он записал свою программу в изящную книжку и предлагал каждому, кто хотел услышать что-то «свое», это музыкальное меню. Срабатывало безотказно – обширное меню вызывало уважение к маэстро.

Каримовы завоевали Бангкок. Самостоятельно, без чьей-либо поддержки. Здесь много россиян, джазменов из Уфы, но это особый разговор. Они, увы, не общаются, не собираются за самоваром. Изредка по ночам звонят друг другу. И все. Здесь надо работать и нельзя расслабляться. Суровый мир, где нет места сентиментальности, где за все надо платить. Платишь ты, платят тебе. Для Каримовых Таиланд стал страной, где они поверили в себя, в свои возможности.