От злости леди Фэйр почти очнулась.

– Зверь рядом. Ходит-бродит. Ждет. Не она ему нужна, а ты… смотри.

Поверх черного озера, которое снова становилось блюдом, легли карты. Хрупкая дама в белом греческом наряде. Рыцарь в железе. Шут. И зверь.

– Видишь? Я показывала тебе прошлое, чтобы ты верила. А теперь показываю будущее. Но если веры в тебе не достаточно, то уходи.

– Нет, – сказала леди Джорджианна, прикладывая руки к вискам. Все-таки в комнате было душновато.

– Хорошо. Ты сильная. Ты умная. У тебя есть шанс, но…

– Но?

– Но ты должна понять, что… твой супруг, он слаб, – молочного оттенка когти пробили карту с шутом. – И лжив. И он хочет твоей смерти.

– Джордж?

– Да. В его сердце не осталось былой любви, зато появилась новая. Нет, не та, о которой ты думаешь. Та мертва и убита потому, что пахла тобой. Твои перчатки, твои духи, твой дом… Зверь ударил, но промахнулся. Теперь берегись, второй ошибки не будет.

Джорджи… как же он мог! Он ведь клялся в любви, обещал… что толку в мужских обещаниях?

– Не надо слез, дорогая, – мягко сказала мадам Алоизия. – В этом мире полно разочарований, но открытий не меньше. Там, где есть враги, найдутся и друзья.

Слабое утешение.

– Женщина. Девушка. Молодая, – карта легла поверх другой, и ухмыляющегося шута затмила юная красавица. – Хорошего рода. Красивая… ее ждут испытания… потери… страх… сила…

Кто же это может быть?

– Птица… вижу птицу рядом. Над нею? С нею? Не знаю. Простите, все плывет… ее ищите… найдете и тогда будете спасены. Обе. Карл! Карл, проклятый урод, иди сюда!

Мадам Алоизия вдруг закатила глаза, вытянула руки, словно желая схватить гостью, и зарычала. Искаженное внезапным гневом, ее лицо было ужасно. Не на нее – в расколотое зеркало смотрела леди Фэйр, не в силах сдвинуться с места. Когда же сведенная судорогой рука коснулась щеки, Джорджианна вскочила и с визгом бросилась прочь. Она бежала так быстро, как могла, а левретка в сумочке захлебывалась лаем.

И только выбравшись из дому – о чудо солнечного света! – леди Фэйр поняла, что так и не отдала деньги. Она немного постояла, приходя в себя и надеясь, что на пороге вот-вот появится уродец-шут и потребует оговоренную плату, а не дождавшись, спустилась к экипажу.

Возвращаться в ужасный дом по доброй воле Джорджианна не собиралась.

Пожалуй, приди ей подобное в голову, хозяева очень бы удивились.

Он появился в мастерской без приглашения. Тяжелые шаги я услышал задолго до того, как открылась дверь, и встретил незваного гостя со шпагой в руке, хотя не имел ни малейшего желания продолжать ссору.

– Не дергайся, – сказал Персиваль, поднимая руки в знак того, что пришел с миром. – Я поговорить. И это…

Он ущипнул себя за ухо и, тяжко вздохнув, предложил.

– Выпьем?

Персиваль извлек из кармана плоскую флягу. А заодно поспешил заверить:

– Травить не стану.

– Тогда сочту за честь…

В ящике со стеклом нашлись и стаканы, пусть и не предназначенные для потребления алкогольных напитков, однако в данный момент я счел за лучшее не акцентировать внимание на деталях. Персиваль зубами открутил крышку, разлил напиток – при некоторой доле условности его можно было назвать виски – и сказал:

– Я это… извиниться хотел. За это… за то, что там… – ткнув пальцем вверх, он замолчал.

Что ж, подобный жест мира заслуживал ответного.

– В таком случае и вы примите мои извинения за сегодняшний инцидент. Я проявил излишнюю горячность, и уж точно не в праве был использовать оружие…

Персиваль залпом осушил стакан. Мне не осталось ничего, кроме как последовать примеру. Виски был отвратителен. Точнее, виски там и не пахло.