«Мы не можем здесь оставаться, – произнес Артем, его голос был сухим, но решительным. – Это место нас убивает. Медленно, но верно». Он обвел взглядом уставшие, испуганные лица выживших. «Нам нужно двигаться. Искать более безопасное место. Что-то, что не будет похоже на… могилу».

Виктор тут же поднял голову, его глаза сузились. «И куда вы предлагаете двигаться, капитан? В ту же грязь, где нас чуть не сожрала дикая собака? У нас нет карт, нет GPS, нет никакой информации. Это чистое самоубийство». Его прагматизм граничил с безжалостностью, и он постоянно ставил под сомнение решения Артема.

«Мы видели возвышенность на западе, – возразил Артем. – Там, возможно, земля суше. Может быть, найдем пресную воду. Нам нужно рискнуть. Оставаться здесь – не риск, а верная смерть».

Елена, пожилая учительница, выступила вперед. Ее лицо, несмотря на усталость, выражало спокойную решимость. «Артем прав. Мы не можем просто сдаться. Мы обязаны бороться за нашу жизнь. И за наше будущее». Она была хранительницей человечности, моральным компасом группы.

Саша, подросток, который переживал потерю всего, что знал, кивнул. «Я готов идти. Сидеть здесь… это хуже, чем идти».

Дмитрий, инженер, углубившись в расчеты, наконец поднял взгляд. «Если мы пойдем на запад, то сможем ориентироваться по солнцу. И, возможно, найдем более высокие точки, откуда будет лучше видно». Его практические знания были незаменимы.

Артем представил свой план. Он был простым, почти примитивным, но это был единственный шанс. Они соберут все, что можно унести из самолета, и двинутся к горизонту. Но сопротивление Виктора было сильным. Он пытался подорвать авторитет Артема, используя страх и отчаяние других.

«Это безумие! – кричал Виктор. – Вы ведете их на убой! У меня есть свой план. Мы можем оставаться здесь, укрепить самолет, попытаться собрать дождевую воду. Это безопаснее!»

«Безопаснее? – голос Артема прозвучал резко. – Где здесь безопасность, Виктор? Мы здесь медленно умираем. Ваш план – это план загнивания. Мой план – это план на движение. На жизнь». Он чувствовал, как внутри него борются прагматизм и эмпатия. Он был привык к логике, но сейчас ему приходилось сталкиваться с глубокими эмоциональными проявлениями.

Группа разделилась. Некоторые, испуганные и отчаявшиеся, склонялись к предложению Виктора, боясь неопределенности пути. Другие, вдохновленные решимостью Артема и Елены, были готовы идти.

В итоге, после долгих споров и напряженного голосования, большинство приняло решение Артема. Они двинутся. Оставшиеся запасы были распределены. Немногие уцелевшие вещи собраны в импровизированные котомки. Чувство уязвимости и неопределенности давило на всех. Но в то же время, в этом решении двигаться, был и проблеск надежды – пусть и хрупкой, почти неосязаемой, но надежды на то, что впереди, за горизонтом, их ждет нечто большее, чем этот затопленный, погребенный мир.

Глава 10: Путь в неизвестность

Раннее утро было хмурым, с низко висящим небом, предвещающим затяжной дождь. Воздух был наполнен едким запахом сырой земли и обломков, которые теперь составляли их новый мир. Группа из двадцати человек, некогда незнакомцев, а теперь связанных общей бедой, стояла у искореженного хвоста самолета – их временного пристанища, которое они были вынуждены покинуть. Вся их поклажа состояла из нескольких уцелевших пледов, остатков сухих пайков, аптечки Марии и нескольких инструментов, найденных Дмитрием. Это было ничтожно мало, но они были вынуждены нести все сами, на своих плечах.

Артем стоял впереди, его взгляд был устремлен на запад, к едва различимой гряде возвышенностей. В его глазах, усталых, но проницательных, читалась решимость, смешанная с глубоким отчаянием. Он цеплялся за воспоминания о прошлом мире – о своей невесте, о привычной жизни. Это мешало ему полностью адаптироваться к жестоким реалиям нового мира. Но сейчас он был лидером поневоле, и нести ответственность за выживание этих людей было его долгом.