– Твою мать! – заорал он, вскакивая с места. – Б… дь!!!

Сергей остервенело стиснул пальцы в кулаки. Он тяжело дышал, с присвистом, пытаясь привести свои мысли в порядок. Но какой там, в задницу, порядок, когда из собственного мизинца на тебя таращится чей-то выпученный глаз, слезящийся липкой дрянью?!

Левой рукой молодой человек случайно задел кружку с остатками выдохшегося пива, и та, совершив неуклюжий кульбит, полетела на пол. Послышался звон стекла.

– Серега? Серега, ты чего?!

Он поднял трясущуюся голову. Приятели с тревогой смотрели на него, Паша даже вынул сигарету из щербатого рта. Немногочисленные посетители бара тоже удивленно повернули головы в его сторону.

– Херово мне, пацаны, – прохрипел Сергей. Он медленно опустил глаза и, глубоко вздохнув, разжал пальцы.

Никаких роз и чертовых глаз. На ладонях – белые вмятины-полумесяцы от толстых ногтей. И маленькая ранка на мизинце.

Обычная ссадина, вернее даже не ссадина, а малюсенькая точечка, как от иголки, размером даже меньше спичечной головки.

«Что за хрень? – в ужасе подумал толстяк. – У меня глюки?!»

– Я… в сортир, – едва ворочая языком, промычал он, и друзья молча закивали. Казалось, они даже были рады, что тот их покинет на какое-то время.

С трудом подволакивая ватные ноги и спотыкаясь на каждом шагу, Сергей двинулся к кабинке, над которой поблескивала латунью табличка «WC» с изображенным под ней силуэтом писающего мальчика.

Распахнув дверь, он шагнул вперед, без сил остановившись у раковины.

– Я… сейчас сполосну… морду, – медленно прокряхтел толстяк. – И все… все будет зашибись.

Он не узнавал свой голос, булькающий, лишенный смысла и совершенно бесцветный – слова выплескивались из его рта, словно жидкая слякоть. Непослушными пальцами Сергей с трудом открыл кран с холодной водой и сунул лицо под тугую струю.

На мгновение ему стало лучше, и это немного успокоило.

«Я просто сожрал что-то не то, – твердил он сам себе. – Сейчас… сейчас все пройдет».

Мысль о том, что его приятели Паша с Севой заказывали себе точно такую же закуску, но они, в отличие от него, в полном порядке, в то время как с ним происходила совершеннейшая дичь, он гнал прочь.

«Это все от дырочки на мизинце, – внезапно шепнул чужой голос. – Тот странный мужик на байке… Он оцарапал тебя».

Сергей испуганно вздрогнул.

Поднял внезапно потяжелевшую голову, со страхом глядя на собственное отражение. От увиденного ему стало дурно, а по ногам побежала горячая струйка мочи.

Из зеркала на него пялилось чье-то чужое распухшее лицо, без волос, бровей и ресниц. Глаза и рот существа были намертво сшиты толстыми нитками, из швов торопливо чертили узенькие тропинки кровяные дорожки.

Сергей закрыл лицо руками и истошно завопил, пятясь назад. Из орущего рта поползли хлопья пены, и он начал захлебываться собственной рвотой.

Дверь в кабинку была открыта, и парень, налетев на унитаз, потерял равновесие. С глухим стуком он упал на кафельный пол, в глазах что-то, затрещав, вспыхнуло, после чего Сергей окунулся в кромешную тьму.

– Че-то он долго, – сказал Павел, с беспокойством поглядывая в сторону туалета.

Возле столика остановился официант.

– По-моему, вам пора, ребята, – сказал он, уже не скрывая своего недовольства. – Мы скоро закрываемся. Если вашему другу плохо, я могу вызвать такси.

– Не надо, – поморщился Сева.

– Я пойду проверю, че там с Серегой. Совсем пацан закис, – сказал Павел. Он вышел из-за стола и, пошатываясь, направился к туалету.

Он вышел оттуда очень быстро, с белым, как мел, лицом, в глазах застыл непередаваемый ужас.

– Все, – пролепетал Павел. – Нету Сереги. Лежит на полу он, синий весь… «Скорую», наверное, надо, только…