И когда звучит намерение на выход из игры, в личной ткани забвения начинают появляться просветы. И приходят инструменты очищения, и всплывают обрывки воспоминаний о настоящей реальности. И загорается огонёк в глазах как знак осознавания себя, знания «кто я есть». Ты уже знаешь состояние счастья, ты в позиции поиска выхода. Выход бывает индивидуальный и массовый. Создатели Игры постоянно её модифицируют, подогревая интерес проснувшихся доиграть в новых условиях, в состоянии осознанности. И разрабатывают вариант, которого ранее не было: массовый осознанный выход. Так что, играй пока в своё удовольствие и не переживай о спящих: их время ещё не пришло, они ещё с удовольствием играют в то, что выбрали. Когда они захотят проснуться, на их запрос им придёт ответ. Теперь я всё сказал» – и старец исчез.

Человек очнулся. Парк, лавочка, играющие дети.

Рядом девочка: «Дядя, мне не достать мячик, он закатился под ваши ноги». «Держи, вот твой мяч!» И такие открытые, сияющие глаза. Она с наслаждением играет и в мяч, и в жизнь.

Человек облегчённо вздохнул: не нужно хотеть, чтобы все вокруг стали счастливыми, не нужно пытаться пробудить спящих. Всё приходит в своё время.

И человек, взглянув на часы, пошёл в свой офис, где он работал по свободному графику, консультируя тех, кто просил помочь разобраться в ситуации, кто захотел быть проснувшимся, осознанным игроком.

«Когда нужна помощь – запроси, и ответ всегда придёт. И рядом окажется тот, кто сможет помочь лучше всего».

Жил-был один архитектор.

За свою жизнь он создал много проектов мостов, а после выхода на пенсию его потянуло заниматься скульптурой. Он лепил фигурки из глины, алебастра, высекал из дерева. Для него всё это было новым и интересным. Он с удовольствием осваивал новое для себя дело и увлечённо творил целыми днями, не замечая времени.

За много лет в его доме и в саду накопилось множество скульптур. Он дарил свои работы друзьям, соседям. Наступил момент, когда творений накопилось слишком много.

Скульптор стал предлагать свои творения школам, библиотекам, кинотеатрам. В благодарность ему даже выписывали премии, чтобы окупить расходы на материал.

А потом напала на скульптора грусть неземная. «Я ведь это делаю не ради заработка, а по желанию души. Всё, что задумал – сделал, пар своей страсти выпустил. Повторяться не умею и не хочу. И что теперь?».

И стали ему в голову приходить мысли о смерти. И стал он думать, что всё, что он делал, это такая ерунда по сравнению с вечностью и предстоящим неизвестным – тем, что за гранью человеческой жизни.

Он гладил своего пса и говорил ему, глядя в умные собачьи глаза: «Знаешь, дружище, всё в этом мире имеет конец. Пока я творил, мне было интересно жить. А теперь что-то тоска накатила. Дети играют в кубики, им интересно. Я вдруг понял, что мои увлечения – это были мои кубики, мои взрослые игрушки. Я наигрался. Что происходит с ребёнком, когда он наигрался? Он бросает игрушки и начинает капризничать. Мои капризы – это моя тоска. Что делает мама, когда ребёнок начал капризничать? Она его отвлекает или предлагает новую интересную игру. Мне уже не хочется играть. И нет уже давно мамы, которая утешит или отвлечёт. Что будем делать?»

Пёс что-то ответил, издав звук не то зевания, не то сопереживания. «Ясно: ты тоже не знаешь. Ну, тогда пошли спать».

И приснился ему сон. К нему в гости пришёл сияющий ангел, сел напротив и начал говорить:

– Ты зря думаешь, что нет никого, кто мог бы подсказать. Я слышал твои грустные мысли. Я пришёл тебе помочь. Мы, ангелы, всегда помогаем, когда нас просят. А ты чётко спрашивал: «Что делать?».