Бойцы тем временем залезли в низкий кузов и закрыли над собой тент. Газелька заворчала старым мотором и затряслась по разбитой дороге, а Света углубилась в работу, чтобы быстрее пролетело тревожное время ожидания.

Водитель машины сидел в кабине один и в гражданской одежде – опять же для маскировки их выдвижения. Прибыв в нужное место, он загнал машину в лесополосу, заскрипел ручником и вылез из кабины. Бойцы молча спешились и пошли сначала гуськом вглубь посадки вслед за рослой фигурой с зелёным тубусом за спиной, на ходу распределяясь попарно. Водитель закрыл кузов, накинул тент и, задумчиво проводив их взглядом, уехал.

Шли затем довольно долго парами, огибая открытые пространства и слишком густые заросли. Первой парой шли, конечно, двое офицеров, когда младший по званию заговорил:

– Товарищ майор, мы тут на передке, разрешите без формальностей.

– Да, конечно, валяй, – ответил Андрей подчёркнуто дружелюбно. – Вы нас так прям к укропам заведёте!

– По нашим картам, до них тут не менее двух-трёх километров.

– Но карты, сами понимаете…

– Так мы здесь как раз для того, чтобы уточнить карты!

– Всё равно, дальше посадки кончаются, мы можем уже оказаться у них в прямой видимости. Вы же знаете, у них там полно снайперов из западных ЧВК с крупнокалиберными винтовками, уверенно работают на два километра и даже больше. Кроме того, посадки на передке, как правило, минированы обеими сторонами, тут какие хочешь мины, растяжки, «лепестки», – и он подал жестом команду взводу остановиться и занять круговую оборону. Бойцы послушно расходились парами в разные стороны, а Андрей смотрел на него внимательно и удивлённо.

– Почему вы взяли командование на себя, товарищ лейтенант? И почему отказываетесь выполнять боевую задачу?

– Товарищ майор, не отказываюсь! Просто глупо лезть туда всем взводом. Как прикажете, сходить мне или послать одного из бойцов?

Андрей окинул взглядом бойцов, расположившихся вокруг на местности: видно было всех до одного. Затем взглянул на лейтенанта: тот потупил взгляд и теребил пальцами предохранитель автомата.

– Я сам схожу, – ответил Андрей.

Майор двигался теперь вперёд по реденькой лесополосе в одиночестве, оставив за спиною залёгших бойцов и их лейтенанта. Всё же Андрей остался собой доволен: бойцы не знали, что это на самом деле его первый боевой выход; но он не только не позволит запятнать честь мундира, но и возьмёт на себя основной риск. Лейтенант по-своему прав, опасаясь за бойцов: их тут никто ничему толком не учил… А всё же как громко слышен здесь каждый шаг! Невозможно идти по лесополосе бесшумно!.. Но вот растительность редеет, теперь можно будет рассмотреть что-то в бинокль. Но нет, там, оказывается, ещё небольшое поле, за ним опять посадка. Может быть, из неё будет видно? Огибая поле по-над посадкой, попробовал углубиться в неё, но нет, густой бурелом, опять в обход, далее сквозь неё, опять поле, и опять ничего толком не видно! Снова обходить, пробираться, стараясь не шуметь, хотя куда там…

Так он продвигался всё дальше, петляя по незнакомым посадкам, между деревьев без листвы, реденьких кустарников и густых буреломов, оставленных попаданием снарядов, а кое-где – проходом техники, ломившейся здесь некогда сквозь лесополосу. Вот здесь, похоже, раньше танк прошёл, тут БМП, там, понятно, несколько снарядов легло.

Ноги в новеньких берцах ступали по палой листве, хрустели мелкими ветками, и вот одна вдруг потащила за собой тонкую проволоку. Зло хлопнул запал гранаты, Андрей быстро залёг, прижавшись к земле всем телом и головой и озираясь одними глазами. Три секунды падали в вечность бесконечно долго. Если она, граната, может быть, где-то на земле, за каким-нибудь бугорком, может, и пронесёт? Но нет, вот он видит её в ветвях у себя над головой.