– Свет! – сказал он неофициально, без «товарищ такая-то». И откуда только он знал её имя? – Поедешь сегодня с нами в поле, нужно будет помочь.

Она радостно закивала и хотела ответить «по форме», как её успели научить товарки: «Так точно, товарищ…», – но замялась, а он заулыбался. Внимательно глядя на неё светлыми глазами, сказал:

– Можно просто Андрей.

Не очень понимая, куда это – «в поле», и не поинтересовавшись, что ей нужно будет там делать, она была просто счастлива. С ним – хоть на край света! Теперь она уже позволяла себе помечтать о том, что для её дочек не найти лучшего отца взамен того, за которого она когда-то так рано вышла замуж…

На дороге перед частью выстроилась, ревя моторами, колонна тех самых уродливых военных машин, напоминающих лодки, возглавлял которую «Урал» с КУНГом, называвшийся, как она уже знала, «ка-ша-эм». В нём с относительным комфортом расположились трое: она, её герой и ещё один офицер в летах, отвечавший, как она знала, за связь. Дорóгой офицеры беседовали, в основном между собой, всё больше о войне и политике, иногда спрашивая и её мнение, наверное, больше из вежливости… «В поле» начались учения: машины, двигаясь сначала колоннами, разбивались потом на группы по три, перестраивались, обстреливали мишени, из машин высаживалась пехота, двигаясь за машинами и тоже стреляя куда-то. Он же, её герой, вооружившись радиостанцией и надев гарнитуру, организовывал все эти слаженные действия гусеничных бронемашин, бороздивших поля и по команде проламывающихся сквозь лесопосадки, словно исполняя в зимнем поле какой-то замысловатый мрачный танец больших машин и маленьких на их фоне людей в форме.

После этой «танцевальной программы» был перерыв: машины, вернувшись, выстроились в колонны, словно отдыхая, с ними бок о бок отдыхали люди. Из части приехал ещё один «Урал», привёз зелёные военные термосы с обедом, распределил их по колоннам. И тогда пожилой офицер ушёл из КУНГа к машинам налаживать кому-то связь.

Их недолгий, в общем-то, разговор с глазу на глаз она помнила потом всю жизнь. Теперь она была полна надежды на новое счастье, хотя ничего определённого сказано вроде бы не было… – Давай дружить, – ласково заключил он.

– Пэ-ка-эм – машина серьёзная, это тебе не с автоматом бегать, – поучал дядя Женя нового бойца, уже не «робота». – Вот тут сверху открываешь крышку, закладываешь ленту. Вот коробá для лент, бывают на сто и на двести пятьдесят. В ленты будешь заряжать каждый четвёртый трассёр – вот они, с зелёными мысками, – чтобы ночью видеть, куда летит.

– Да и вовсе он не тяжёлый, – довольно сказал Петя, перехватывая пулемёт в одну руку и лихо закидывая его на плечо, – всего-то килограммов десять!

– Ну, это пока не тяжёлый, полазаешь с ним сутки к ряду, побегаешь… Плюс запасной ствол, плюс бэ-ка.

– Что?

– Что «что»? Боекомплект.

– А-а.

Пете предстояло заступать в караул, а на другой пост заступал Худой, тоже попросившийся в ополчение. Петя с удовольствием отметил, что командир принял его охотно, без колебаний, в отличие от Худого, доверил пулемёт и поставил на самый видный пост – на дороге, Худого же поместил позади здания бывшего клуба на пост, наблюдающий за полем.

– Мы на тебя ещё и броник наденем, – улыбался Саня.

– Давай, конечно! И гранат побольше!

– Да нет, с гранатами пока подождём, – остановил его дядя Женя, – подорвёшься ещё чего доброго…

– Подорваться готов только вместе с укропами, – парировал Петя.

– Ладно, ладно, герой!.. Заступление в караул – дело само по себе серьёзное. Это тебе впервой. В армии, я как понял, ты не служил, так что слушай лучше внимательно. Ставим тебя пока днём на дороге, это наш самый приятный пост, потому что днём тут нескучно: тормозишь проезжающих гражданских и досматриваешь машины. Ничего особенного не требуется: просто заглядываешь в салон, просишь открыть багажник, чтобы там оружия не было. Если грузовая – в кузов, обязательно. Там целый миномёт можно провезти, причём собранный. Вообще все относятся с пониманием, то есть нормальные гражданские, так что, если кто упирается, можешь считать, что диверсант. Ну, впрочем, так, в открытую, они, понятно, не поедут, потому что знают, что мы смотрим, поэтому надо смотреть. Понял?