Хотя если уж говорить по всей правде, то есть нисколько её не украшая, то и на хороших-то планетах пришельцы эти долго задерживаться вовсе не собирались. Ведь любые планеты для них были не более чем пельмени, пироги, шашлыки, торты или прочая вкусная печёная, варёная, жареная или пареная снедь и они, не сомневаясь, что делают некое доброе дело, как верно думают и колорадские жуки, кажется, почти уж планомерно пожирали планету за планетой.

И когда от планет почти ничего уж не оставалось, кроме совсем пустого места, или известных чёрных дыр, то перелётные грызуны эти, немного передохнув, спешили дальше – к следующим планетам-обедам. Пожалуй, что и со своей-то собственной, родной планетой они поступили не иначе, после чего и стали вечными странниками.

А вселенная в тех местах, где они побывали, становилась совсем, как шахматное поле без фигур да, собственно, и без самого поля.

И хотя этим истребителям планет было, вроде бы и всё равно чем питаться, они тем не менее предпочитали более благоустроенные планеты. Правда, поиски именно такого рода планет могли бы продолжаться целых две, три, а то и четыре вечности если учесть размеры вселенной, коя, по правде говоря, покуда ещё и не измерена. А хороших планет да и просто сносных, судя по близлежащим галактикам, не такой уж и избыток. Да и кроме того во вселенной водится столько всякого непонятного да неожиданного, вроде параллельных, анти, псевдо, и прочих миров, а то и вовсе уж каких-нибудь искривленных, скрученных, перекрученных, свёрнутых и перевёрнутых галактик, что, пожалуй, безопаснее было бы разгуливать по джунглям с их зубастым населением – среди колючих растений, ядовитых змей и скорпионов и оснащенным всего лишь, как Адам до грехопаденья, чем витать где-нибудь в холодном бескрайнем и безжизненном космосе.

Но верно, инопланетяне были народ не такой уж глупый, потому как догадались однажды не гонять понапрасну ракету-лейку по всему космосу – взад да вперед, как это делают футболисты с мячом, а лучше засылать в неведомые и отдалённые места сперва луч-наблюдатель. И с некоторых пор этот доселе невиданный сверхсекретный луч или супер-шпион, и стал шнырять и день и ночь по всем мирам, словно вор по чужим карманам. Он подобно ищейке вынюхивал, наблюдал и высматривал повсюду: что, где и как устроено, а то и просто сочинял небылицы, как это делают иные исследователи. А для целей такой секретной службы, был он разумеется и невидим и неслышим, да и вообще никак и ничем неощутим: ни сверх-тонкими чувствами ни сверх-современными аппаратами, а то, что же это был бы за наблюдатель, если и его самого можно было бы наблюдать? Понятно, что и поймать такого Джеймса Бонда было также возможно, как ухватить за ухо солнечного зайчика. И когда, луч попадал кому-либо в ухо, горло, нос, да и вообще в какую угодно телесную внутренность: печёнку или селезёнку, то определить там ли он пребывает или уже где-то в другом месте, было также возможно, как поковырять ухом в носу. Ни ученые, ни врачи, ни иные разумнейшие хомо сапиенсы, как бы сильно они ни напрягались и ни умудрялись, ни за что не смогли бы его нигде обнаружить, словно бы он и не существовал вовсе. Потому и неудивительно, что сей бравый, незримый Джеймс Бонд мог без помех проникать везде и всюду, словно, безплотный дух, ведь он был ещё даже и бесплотнее духов и привидений. И как супер-агент вселенной будучи к тому же и самостоятелен и самоуправляем, он совсем уж не желал подчиняться какой-либо власти, летая повсюду совершенно вольной птицей, сквозь все миры и планеты, что и позволяло ему наблюдать всё мироустройство, как изнутри, так и снаружи. Ну, а при надобности луч-агент мог воплощаться и в любые живые формы, от таракана до слона, а на планетах населённых разумными существами, умел так просветлять мозги местных аборигенов, что они тут же начинали полное переустройство мира, возомнив, что создают наконец-то самый настоящий рай. Но заканчивалось это почему-то всегда плачевно.