– Ты чего не спишь? Сказала же, завтра.

– У меня в комнате кто-то ходит. И стучит.

– Ты что несёшь? Страшный сон увидел?

– Ничего не сон, всё по-настоящему.

– Ты мешаешь мне спать тоже по-настоящему. Иди к себе. Спим.

– Можно я сегодня посплю с тобой? Я не хочу туда возвращаться.

– Послушай, у тебя теперь есть своя комната. Привыкай спать один.

– Я не хочу один, я боюсь.

– Это твои проблемы. Теперь ты будешь спать один.

– Хорошо, но можно завтра? Можно сегодня я посплю с тобой?

– Ну ты и трус. Ложись. Только моё одеяло чур не трогать.

– Не трону, зуб на отсечение.

Лизе так хотелось поскорее заснуть, что она даже не стала поправлять глупого брата. Она молча подвинулась, но Миша не лёг.

– Можно я буду у стенки?

– Какой же ты всё-таки… Забирайся.

Мальчик влез на кровать, перевалился через сестру и с головой накрылся своим одеялом. Отодвинувшись подальше, девочка подумала, что, наверное, ей придётся спать с братом если уж не в одной постели, то в одной комнате, даже когда тому исполнится четырнадцать лет. Что же получается, тогда ей стукнет двадцать? Именно так – и она будет одинокой старухой! От этого предположения вдруг повеяло такой гнусной неотвратимостью, что Лиза панически отшвырнула его от себя, как дохлого таракана, которого однажды под видом сюрприза вложил ей в руку всё тот же Миша. Она поморщилась-поморщилась, повертелась с одного бока на другой и наконец уснула.

Она опять проснулась, на этот раз из-за того, что кто-то толкнул её под рёбра. Конечно, брат, кто же ещё! Оказывается, он не только трус, но и врун: сказал, что не тронет её одеяло, а сам и тронул, и даже забрался под него. Миша жался к сестре, весь мокрый от пота, и часто дышал от волнения. Не открывая глаз, Лиза приподняла край одеяла и сунула под него голову.

– Хватит пыхтеть. Ты липкий, фу, отодвинься.

Мальчик выхватил у неё одеяло и накрыл им обоих.

– Тихо, – прошептал он. – Слушай.

– Что слушать-то? Как ты…

Лиза замолкла, потому что в дальнюю стену кто-то постучал – ритмично, будто бы воспроизведя какую-то мелодию. Пару секунд стояла тишина, а потом стук раздался вновь, только теперь к прежней череде звуков добавилось несколько новых. Девочка почувствовала, как у неё холодеют ступни, а в груди, наоборот, горячим пузырём набухает страх. Она постаралась взять себя в руки.

– Это заводной робот стучится в твоей комнате? – теперь Лиза тоже шептала. – Ты что, решил меня разыграть?

– Это не я. И не робот. Мне кажется, это домовой. Слушай.

Сестра напрягла слух и – сама невольно прижалась к брату. В комнате – не Миши, а её! – послышались чёткие шаги. Кто-то прошёлся, а затем пробежал, как шаловливый ребёнок в башмачках на жёсткой подошве. Девочке больше не были неприятны липкие прикосновения брата, она вообще их не замечала, так как сама вспотела от головы до ног.

Ночной гость – Лиза уже не сомневалась, что это какое-то создание, а не робот или тем более галлюцинация, – опять едва слышно простучал свою мелодию по дверце шкафа, а потом забарабанил в неё, грубо и однообразно. Казалось, до этого он стучал костяшками кулака, а теперь ногой.

Девочке живо вспомнилась их старая квартира. Частенько местные пьянчуги, перебрав, точно так же долбились в подъезде во входную дверь. Наверное, хотели попасть к себе домой, да только это был не их дом, а Лизы.

– Вы не туда попали, уходите отсюда, или я вызову полицию.

Ничего не соображая от страха, она в точности повторила слова, которые всегда говорила пьяницам в таких случаях через запертую дверь. Обычно незваным гостям этого хватало и, как ни были пьяны, они убирались прочь.