– И что? Как связан этот ужин и изменения в моей жизни?

– Посидишь, послушаешь умных людей, может и что-то изменится.

– Чего? Никуда я не пойду! – заупрямился он. – У меня другие планы…

– Проматывание моих денег в ночном клубе в компании непристойных девиц – это и есть твои планы на сегодня?

– Даже если и так. Тебя это не касается.

– О, ещё как касается. Напоминаю: пока ты нигде не работаешь, тебя содержу я. Все твои развлечения могут в один миг закончиться, если я перестану давать тебе деньги. Улавливаешь суть?

– Испугал!

– Так что решил?

Арон снова делает затяжку и, выдыхая дым, согласно кивает, смотря на отца.

Улыбаясь, Питер вытаскивает одну сигарету из кармана сына и, поджигая её, затягивается.

– Знаешь, за те деньги, которые я тебе даю, мог бы купить и получше. Вкус просто отвратительный. Как ты их куришь?

– Да какая тебе разница? – недоумевал он. – Не ты же куришь, а я.

– К счастью, да.

Поднимался ветер. Холод пронизывал Питера насквозь так, будто бы он был не материальным, а чем-то несуществующим – настолько он ощущал холодные прикосновения ветра на себе. Коричневый плащ уже не согревал так сильно, как раньше. Он сделал шаг к двери дома, и вошёл внутрь.

Пит не помнил, когда последний раз был в доме своего сына. Атмосфера вокруг него была мрачной и густой, словно чёрный туман, запутывавший его сознание. Где-то там, в глубине одной из комнат, еле-еле горела одна единственная лампочка. Заметив её, Пит стал продвигаться к ней через всю темень и, когда, наконец, дошёл до неё, остановился. Сзади послышались шаги.

– Экономишь на свете? Значит, ты всё-таки умеешь экономить мои деньги.

– И что? Может, я просто не люблю излишки света.

– Охотно верю. Кстати, в чем ты собираешься идти на ужин? Не в этих же лохмотьях, правда? – Пит вопросительно уставился на сына, но вместо ответа, застал его серьезность в лице. – Да ладно…

– Послушай, мне все равно, что ты думаешь о моем внешнем виде. Я одеваюсь так, как хочу. Это ясно?

– Правильно. И чего я вообще лезу? Всего-то хочу, чтобы мой сын, хотя бы сегодня выглядел нормально. Что ж, ты – не исправим.

– Ну, а ты в чем пойдешь? В каком-нибудь очередном скучном костюме?

– Не в скучном, а сдержанном! – поправил его Пит.

– Стараешься для Батшибы? Думаешь, в её вкусе мужчины в «сдержанных» костюмах?

– Прекрати, – лицо Питера вмиг посерьезнело. Он отвернулся от сына и направился к выходу.

– Сегодня ровно в шесть у Батшибы. Если опоздаешь или не придешь – тебе конец.

На часах была половина шестого. Доминик активно занималась приготовлением блюд на этот вечер, пока Батшиба оформляла гостиную и стол к ужину. Большой деревянный стол был накрыт белой скатертью, поверх которого располагались супницы из дорогого сервиза. Их края были описаны золотыми линиями, а по середине располагался узор из фиолетовых цветов.

Рови же влетала в кухню чуть ли не каждые десять минут, показывая себя в новом образе роковой красавицы.

– Ну, что? Как вам этот наряд?

– Такой же чудесный, как и все предыдущие, – устало ответила Батшиба. – Рови, хватит уже бездельничать! Оставляй это и скорее иди помогать нам. Осталось всего полчаса до их прихода. Думаешь легко нам было приготовить все за пару часов?

– Мама, ты не понимаешь! Я должна выглядеть идеально!

– Это ты не понимаешь, Рови. Какой смысл наряжаться идеально, если все не по-настоящему? Арон поверит нам в любом случае. Даже, если ты пойдешь в мешке из под картошки.

– Сравниваешь меня с картошкой? Эй, Доминик! Как думаешь, какого быть картош-кой?

Доминик не повела и бровью. Ее глаза были открыты, хоть она ничего и не слышала. Будто провалившись в сон, она думала о чем-то своем.