– Чего надо? – хмуро уставился на него Тошка, и вдруг узнал в стоявшем перед ним незнакомце того самого Лёньку Хомута, который пять лет тому назад секундировал ему на первенстве Ленинграда по боксу. Лёнька лет на шесть был старше Антона, тогда ещё молодого способного сорванца, заряженного небывалыми по существу амбициями.

– Побазарить, – спокойно, как будто не узнавая Антона, сказал Хомут.

– О чём?

– Отойдём?

– Отойдём, – Антон красноречиво глянул на Вениамина, тот понятливо махнул ресницами.

Остановившись у свободной, не занятой художниками колонны Лёнька легко коснулся Тошкиного плеча:

– «Ты меня не знаешь, я тебя, короче, ничего личного», – говорил он тихо, глядя куда-то в сторону, – не в падлу – минуту постой.

Антон утвердительно кивнул головой.

Хомут подскочил к урчавшей у тротуара «Ниве», костяшками пальцев стукнул в запотелое окно. Дверь автомобиля немедленно отварилась, из салона выполз полный, коротконогий гражданин в рыжем дублёном полушубке. Непокрытую лысину человека перламутровой изморозью покрывали мелкие капельки пота.

– Он? – указал пальцем на Антона гражданин.

– Говорит, он.

– Ты тот художник? – с придыханием произнёс человек, вонзая в Антона свои маленькие бесцветные ледышки.

– Не знаю, о чём вы, – Антон вдруг ясно понял: ниточка, связывающая его с Марселиной, оказалась живой, и она только что дёрнулась. Сердце Антона учащённо забилось. – Чего надо?

– Ксиву, – тяжко прохрипел человек. – Ксиву давай.

– Какую ксиву?

– Не тупи. Стельки ксиву. У тебя она.

– Нет у меня никакой ксивы, – Антон пристально смотрел в неподвижные глаза бандита. Прекрасно понимая, что разговор о документах Марселины так просто не закончится, он как бы инстинктивно прижал ладонь к левой стороне груди – там кроме сердца и карманной мелочи у него ничего не было.

Удар по печени не заставил себя ждать: его будто разорвало пополам. Хомут деловито распотрошил на груди Антона куртку, скомкал и швырнул ему в лицо несколько найденных трояков:

– Вот сука! – ругнулся, презрительно цыкнув слюной,

– пустой!

– А я тебя повешу! – ласково просипел присевший к Антону гражданин, – не отдашь – повешу! Ну?

– Сам дурак! – кривясь от боли, процедил сквозь зубы Антон.

– Ну-ну! – с усмешкой произнёс человек. Уходя, бросил через плечо: – Сегодня же будешь висеть!

Через минуту белая «Нива», сорвавшись с места, влилась в автомобильный поток Невского проспекта.

В тот же момент к Антону подскочили Вениамин с Христофором.

– Вот уж точно за смертью вас посылать! – пробурчал, тяжело поднимаясь на ноги, Антон.

– Зато мы их номер срисовали, – хором воскликнули друзья.

– У них этих номеров, что блох у бродячего кота, – вымученно скривился Антон и, вновь присаживаясь, тихо произнёс: – Ох и лягнул! Как копытом!

Людистыдятсявсебе природы,

укотовкроменеёничегонет.

(Простоистина).

Дивуарбесшумносбросилсебясмагистральнойтрубы,огляделся.Впротивоположнойсторонеподвала,междвухрассохшихсястворокслуховогоокна,светиласьузкаяспасительнаящель.Нужнобылорешаться–жуткиймальчишескийгомоннеотвратимоприближалсякеготёплому,обжитомузакоулку.

Дивуар напрягся, присел. В ту же секунду обломоккирпичапрошуршавнадегоголовой,схрустомврезалсяввозвышавшуюсясправаотнегокучустроительногомусора,другойнастигегоуженаподоконнике; мазнув по хвосту, ухнул, ударившись остену.

Вэтосамоевремя,буквальновтрёхметрахотописываемыхвышесобытий,свысокогокрыльца

магазина«Вино-Воды»спускалсяширокоплечий,среднихлетчеловек.Праваярукаего(видимовпоискахспичек)шарилавкарманекороткогозимнего полупальто, в левой была зажата авоська спродуктами.Рядомснимсеменилсухощавый,крючконосый