Мать бросила взгляд на страницы, испещренные непонятными для нее значками.

– Оставь себе. Попробуй разобраться или ученым отдай. Им будет нужней.

– И это все, – она указала взглядом на одежду сына, книги, бумаги, – прошу тебя, Саша, разберись, раздай кому-нибудь, себе возьми. Ничего, что от мертвого, грехов на нем никаких не было, знаешь сам.

Она опять замерла, неподвижно глядя куда-то в стену с листами, закрепленными кнопками, на них были схемы, формулы.

– Конечно, конечно, тетя Надя, я разберусь со всем, можете не переживать, – поспешил успокоить несчастную женщину Нахимов.

И еще раз добавил:

– Можете не переживать…

– Вот тебе и шесть счастливых лет, – выходя из глубокого забытья, ни к кому не обращаясь, тяжело проговорила мать.

Помолчав, добавила:

– Семена я сама похороню. Обо мне не беспокойся, справлюсь.

Она обвела лихорадочным взглядом комнату и сказала:

– Сын всегда аккуратный был, а здесь, похоже, после его смерти кто-то копошился. Странно, очень странно все это…

Потом подошла к Нахимову, обняла за шею жесткими руками и, приблизив лицо к его лицу, хрипло сказала:

– Сашенька, найди убийцу…

Уравнение без начальных условий – это то же,

что и джентльмен без денег.

Оно представляет лишь теоретический интерес

и никакого практического.

Из физтеховского фольклора

Загруженный вещами Семена, Нахимов поднялся на третий этаж, полутемный и тихий, прошел мимо комнаты, где жил отличник Макс Лобанкин с третьего курса. Сидит сейчас, наверное, несмотря на воскресный день, за столом, откинувшись на стуле, ерошит жидкие рыжие усы и просекает очередную науку. Въедливый парень Макс, смышленый, родом из Перми. В любом предмете старается найти для себя логику, и, когда не сразу получается, выходит из себя, но попыток не оставляет.

Непонятные вещи Макс обычно спрашивал у Весника, с ходу объяснявшего особенно трудные места. Но из принципа и самолюбия отличник практиковал это редко, только, когда совсем уж приспичит.

Надо ли говорить, что Лобанкин, да и все другие студенты, безмерно уважали Весника, который стоял на порядок выше даже этого, так сказать, секаря.

Нахимов двинулся дальше по коридору мимо комнат, где обитали такие же Лобанкины, но жили и разгильдяи, подобные Бирюкову.

Нахимов поставил коробки на пол, упокоил на них плечики с вещами Семена, а рядом пристроил гитару, все норовившую упасть, отпер ключом дверь и вошел в комнату, где изначально они проживали вчетвером.

Стандартные койки, полинявшие занавески на окнах, шкаф для вещей, грубые полки для книг, желтая лампочка под потолком – все как обычно.

Кирилл Зорин, его одногруппник, покинул комнату совсем недавно. Умный парень из Свердловска не выдержал борьбы с преподавателями кафедры иностранных языков, не сумел выбраться из-под завалов лингафонных записей, заданий, контрольных, барахтался так последние два месяца и уехал. Нахимову больше всего было жаль его мать, красивую женщину, безумно любившую своего единственного сына и приезжавшую по каждым праздникам, привозя из дома пироги, заварные пирожные и прочие собственноручно изготовленные вкусности. Слабая воля оказалась у парня, может быть, как раз излишняя опека матери повредила.

Второй, москвич Егор Рыбин, сейчас уже практически не жил в общежитии, появлялся только на важных семинарах, где были контрольные или сдача заданий. Лекции не посещал принципиально, считая, что профессора читают слишком медленно и откровенно скучал на них. Он закончил восемнадцатую школу при МГУ, и учеба на физтехе давалась ему легко и практически без усилий.

Оставался Юрик Табарев, да и он на майские праздники решил уехать домой в Калинин, устроив себе длинные выходные. Прежде чем уехать, как обычно, пробежался по московским продуктовым магазинам, накупив колбасы, сыра, масла и других столичных деликатесов, поскольку в самом Калинине было хоть шаром покати. Все вкусности, да и просто продукты как таковые, мгновенно уходили по знакомым да нужным «ты-мне, я-тебе» людям. Тем более, волшебный по причине малодоступности и бешеной популярности торт «Птичье молоко», которых Юрию, отстоявшему длинную очередь, не без трудностей удалось купить целых три штуки. Трудности заключались в том, что давали лишь по два торта в руки, и номер в очереди был 580, который он благополучно пропустил. Однако Юрик путем сложных манипуляций с людьми из очереди сумел и вернуть свое место, и приобрести за счет одного парня с девушкой лишний торт, поскольку те планировали взять три. Четвертый ушел именно Юрику…