Отец превратился в ничто.

Теперь он никому не мог причинить вреда.

Нур ждала, пока Сол поднимется выше в небо. Киран начал неловко переминаться с ноги на ногу. Песок вокруг снова стал обжигающе горячим.

Я не знала, будет ли в Гелиосе меньше песка теперь, когда Люмос приносил с собой ночную прохладу, или все останется по-прежнему. Песчаные дюны не станут больше, но и не уменьшатся. Стоило только получить шрам, как кожа навсегда менялась. Некоторые повреждения никогда не могут быть устранены.

Я уставилась на то место, где раньше лежал отец, чтобы убедиться, что там не осталось ничего, что темный бог мог бы собрать и использовать против меня.

Голос Нур вернул меня к реальности.

– Прогуляешься со мной, Ситали? Хочу тебе кое-что показать.

Я кивнула.

– Конечно.

Она посмотрела на ноги Кирана.

– Тебе следует вернуться, пока не стало хуже.

Он поклонился Атону, и она позволила ему уйти, как будто они никогда не были друзьями или чем-то бо́льшим.

Нур зашагала прочь от того места, где был брошен, а затем сожжен дотла отец. Когда жрец не мог нас услышать, младшая сестра взглянула на меня.

– Тебе ведь любопытно, какие отношения связывают меня с Кираном?

– Я видела, как он коснулся твоей руки возле Дома Сумерек, – призналась я.

Нур наклонила голову.

– Почему ты не рассказала об этом отцу?

– Я думала об этом, ведь Кирану не следовало прикасаться к тебе. Но в конце концов решила не рассказывать. Отец убил бы жреца, а это разозлило бы Сол. Я не хотела давать ему еще один шанс вырвать чью-то душу из тела. Духи народа Сол подпитывают ее огонь, но убийство давало отцу ощущение вседозволенности. Сила и страх подобного рода подпитывали его.

– Киран и я всегда были друзьями, – начала Нур. – Он повел меня в дюны, чтобы предать останки Джобы песку. С ним я часто давала своим мыслям волю. Мне не следовало этого делать. Я знала, что это неправильно, но все же часто размышляла, могли бы мы стать чем-то бо́льшим, не принеси он клятву верности Сол. Теперь я знаю, почему богиня выбрала его. Мне суждено было встретить Келума. Киран же должен направлять меня духовно.

Какое-то время мы шли молча, внимательно разглядывая друг друга. Странное перемирие, воцарившееся между нами, было все еще шатким. Да, мы сделали шаг навстречу друг другу. Тем не менее, старые раны не затянулись, даже если Нур не хотела этого признавать. Младшая сестра все еще относилась ко мне с настороженностью, как и я к ней.

Мы шли по дюнам, пока не добрались до вершины самой высокой, с которой открывался вид на ее величественного двойника. Сперва ветер дул нам в спину, задувая наши платья вперед, но после стих в пропасти между дюнами. Удивительно, но песок так и не сдвинулся с места. Единственная цепочка следов вела на вершину, где изогнутая линия сложенных костей цеплялась за гребень самой высокой в поле зрения дюны. Я сразу поняла, что это следы Нур. Сестра указала на самую дальнюю кучу останков и присела на песок. Когда она похлопала по месту рядом с собой, я приняла приглашение.

– Это все, что осталось от плоти моей матери, – сказала она, указывая на лежащие рядом кости. Затем, указывая на другую груду костей, оставшихся от Мины, сестра сосчитала жен и жизни, которые отец забрал после смерти Сол. Лираен. Эрлет. Никка. Джоба.

Всю дорогу сюда она несла останки своей матери?

Нур была так молода, всего семь лет, когда Сол снова покинула землю и вернулась на небо. Я задавалась вопросом, как богиня смогла сделать подобное. Как ей удалось найти в себе силы уйти от Нур? Я не могла забыть Рейана. Даже когда меня не было рядом, я посылала кого-то проверить, все ли в порядке. Конечно, богиня все еще могла присматривать за своей дочерью издалека, а также защищать ее. Я много раз была тому свидетелем. Но расстояние и угрозы отца связывали руки Сол.