Сказать по-честному… У него на руках хорошо было. Уютненько. Ну и кто ж так быстро заканчивает тренировку? Раз уж я взялась быть штангой — так работать надо до конца смены.

— Не люблю краткие версии чего бы то ни было, — выдала я и поудобнее приобняла вампира за плечи, —  давай, муженек, показывай мне все.

Раз уж, как теперь выясняется, наш с ним брак нерасторжим, так пусть хоть на ручках меня поносит. А я подумаю о достоинствах и недостатках этого брака. Только бы не увлечься с достоинствами!

Пруд был красивый, чистый, без лишней ряски, у самых берегов плавали необычные кувшинки с прозрачными лепестками. 

— Искусственные? — я озадачилась.

— Эльфийские, — фыркнул Джулиан насмешливо, — эльфы те еще выпендрежники, у них каждому цветку уже давно создано по тридцать дополнительных магических селекционных подвидов. 

— И все красивенькие?

— Все, — без тени иронии кивнул вампир и продолжил свой ритуальный обход. А я — таращилась по сторонам, благо было на что. 

И когда Джулиан опустил меня на ноги уже внутри своего дома — таращиться мне по-прежнему было на что. Дизайнеры "Квартирного Вопроса" повесились бы на шторах от зависти к чувству вкуса господина ди Венцера.

Вафлю я первым делом опускаю на пол и дракошка первым делом почти расстилается пузиком по паркету, впитывая новые для неё запахи.

— Если найдешь незнакомого вампира — не кусай его сразу, — советую я ей, от души надеясь на понимание. Не хотелось бы тяпнуть за ногу… Ну, скажем, свекра… Ну, пока он мне ничего плохого не сделал — не стоит. А вот если начнет проклятиями разбрасываться — вот тут я умываю руки.

Я критично оглядываюсь, пытаясь найти, к чему докопаться.

Ну и где красный бархат, оплывшие свечи, черное дерево, жутковато-готичные портреты и гроб в центре зала для почетной гостьи?

Вместо этого я оказываюсь в светлом холле, на ясеневом паркете, и любуюсь на винтажную, по меркам нашего мира, и очень даже современную софу напротив меня. Картины… Есть кстати. Пейзажи, преимущественно. На одной из картин крупным планом — физиомордия серой лошади, с белоснежным рогом, торчащим из лба. Глаза у этой божьей твари даже на картине такие умные, что так и хочется сказать, что не у всех людей на портретах они такие бывают. Даже если художник льстит своему клиенту.

Сбоку звякает колокольчик, и повернувшись в ту сторону, я застаю, конечно же, Джулиана с вышеупомянутым музыкальным инструментом в руках. И звонит он еще два раза, что бы это ни значило.

Три бледные девушки, одна брюнетка, две — с серебряными как лунь волосами, в голубых платьях — черт бы их побрал, они почти такие же, как у меня — являются на звон и выстраиваются перед нами в небольшую шеренгу. На меня они, мягко говоря, глазеют. Если описывать честно — у одной из них чуть челюсть на пол не падает от удивления.

Мне все кажется, что кто-то из них сейчас как зашипит: “Человек! Куси её, куси!”

Они ведь все вампирши, да?

Что-то мерещится мне в их чертах слегка хищное. Хоть они и не улыбаются.

Джулиан терпеливо чего-то ждет, скрестив руки на груди. 

Спустя еще полминуты с другой стороны к нам выходит еще один вампир. Высокий, коренастый, гораздо менее утонченный, чем тот же Джулиан, в чертах лица. Но тем не менее, в полупоклоне он склоняется весьма учтиво.

— Простите за задержку, милорд, я только с кухни. Сорен уже приступил к ужину.

— Прекрасно, — Джулиан медленно кивает, а затем поворачивается ко мне, весь из себя такой официальный, — Марьяна, познакомься, это Вист. Мой дворецкий. В случае моего отсутствия он непременно придет тебе на помощь по любому вопросу. Вист, ты можешь поприветствовать леди ди Венцер, венчанную со мной по ритуалу Разделения Судеб.