– Мне без разницы, как вы это сделаете. Хотите – воткните в глаз. Но если желаете полезного совета, лучше этого не делать, зеркала у меня нет, а без него вы можете промахнуться. Глаз вы, наверное, и выколете, но лезвие может не достигнуть мозга.

– МАМААААА!!!!! – дико завизжала Лиля. Она так дергалась, что начала подпрыгивать вместе со стулом, и клоун дал ей пощечину. Голова девочки вяло мотнулась в сторону, и она потеряла сознание. Сиденье под ней стало мокрым – Лиля обмочилась от страха.

«...теперь я вместе с Геной, он необыкновенный...» – весело пел тем временем Чебурашка.

– Не смей ее трогать! – взвыла Анна. Она крепко зажала скальпель в руке, глаза источали смертельную ненависть. Клоун прислонил ствол пистолета к виску поникшей головы Лили.

– Только попробуйте перерезать скотч, и ее мозги окажутся на этом столе. Никаких резких движений, дорогуша.

– Я убью тебя, – проскрипела Анна, сдувая с лица прядь волос.

– Вполне возможно, что вы попытаетесь, появись у вас такая возможность, – невозмутимо сказал клоун. – На чем мы остановились? Ах да. Вы можете, к примеру, вскрыть себе вены, а можете перерезать глотку, все равно. К слову, если вы решили остановить свой выбор на венах, то имейте в виду, сейчас становится холодно и ваша рана быстро закупорится, кровь не сможет свободно течь. Придется делать новые надрезы. Вы будете умирать очень долго, хотя лично я никуда не спешу. Вопрос в том, нужны ли вам лишние страдания?

– Ладно, – бесцветным голосом проговорила Анна. – Здорово ты все придумал. Я убиваю себя, а что дальше? Как я могу быть уверена, что ты не тронешь моего ребенка?

– Никак, – широко улыбнулся клоун и почесал ухо. Внезапно он сунул в рот миниатюрную свистульку и, к изумлению Анны, оглушительно задудел. Звук был резким, пронзительным, как на футбольных матчах, он словно вгрызался в уши, словно новенькое сверло.

– Глупо в нашей ситуации давать какие-то гарантии, так ведь? – всласть наигравшись со свистулькой, рассудительно сказал клоун. – Вам просто остается верить мне на слово. Но, могу вас уверить, свое слово я держу. Как только ваш пульс остановится, я сажаю Лилю в машину и везу домой. К вашему мужу. Он наверняка уже места себе не находит, ломая голову, куда вы могли деться?

Анна чувствовала, как в уголках ее глаз собирается влага. Она скрипнула зубами – плакать никак нельзя, никак.

– Если я откажусь? – глухо спросила она, разглядывая скальпель. Интересно, если она кинет его в этого урода, сможет ли попасть? Она не умела бросать ножи, а рисковать в ее положении сродни смертному приговору для Лили.

– Вы, конечно, вправе отказаться, это нормально, это ваше право выбора. Но в таком случае на этой арене вы становитесь лишь второстепенным артистом. А конферансье буду я, – подвел итог клоун.

– Что будет с Лилей? – тяжело дыша, спросила Анна.

– Еще не знаю, – призналось существо. – А вот для вас у меня приготовлен сюрприз, но, пока вы не приняли решение, мне нет смысла раскрывать его, понимаете?

Анна молчала, собираясь с мыслями.

– Мы теряем время, Аня, – подал голос клоун, нетерпеливо ерзая на стуле. – Вы определились?

Женщина была в смятении. Переосмыслив условия сделки, которые первоначально показались ей какой-то идиотской шуткой, она вдруг с пустой обреченностью осознала то, что клоун не шутил. И в какой-то момент она даже была готова поверить в то, что он действительно отпустил бы Лилю, убей она себя.

«Да ты сошла с ума! – заверещал ее внутренний голос. – Такие выродки никогда не отпускают свидетелей...»

Но что ей делать? Боже, да она визжит от испуга, когда палец уколет, а сейчас ей предлагают убить себя? УБИТЬ СЕБЯ? С помощью скальпеля? Эта мысль показалась ей настолько дикой и чудовищно нелепой, что она истерично засмеялась, и в то же время перед ее глазами не исчезал образ дочки, такой беззащитной и трогательной.