Дом утех (не) леди Агнесс Валентина Элиме

1. Глава 1

Глава 1

Так не бывает!

Мы так зачерствели,

что перестали верить в чудеса.

А они есть, стоит только

закрыть глаза, раскрыть свое сердце

и впустить в него чудо.

Только чудо не всегда бывает

совершенным.

Слова автора.

Самый тяжёлый труд – это молчание.

Самый большой страх – неизвестность.

Слова автора.

Юлька

Я шевельнулась, и боль прострелила в висках. Стон, автоматом вырвавшийся из моего горла, эхом разнесся по помещению. И, судя по акустике, я находилась не в своей квартире, а в огромном зале. Я приподнялась на руках, чтобы осмотреться и убедиться, что дома, в своей маленькой и уютной однокомнатной квартире, что меня просто обманул мой слух. Хотела удостовериться, что рядом со мной посапывает Катя и… Инесса. Про вторую подругу сейчас думать не хотелось, иначе слезы были бы обеспечены. Мы еще не справились с ее потерей. Никак не могли принять тот факт, что ее с нами больше нет.

В полумраке трудно было разобрать, где именно я находилась. Глаза после рыданий опухли, да и голова отчего-то кружилась, несмотря на то, что вчера мы с Катей пили только ромашковый чай. Разбирали вещи Инессы и не удержались, снова начали реветь, окунувшись в воспоминания.

Начала ощупывать рукой пространство вокруг себя и замерла, когда она, вместо шелковых простыней, обнаружила сырую землю. Я сильно зажмурила глаза и стала считать секунды, глубоко при это вдыхая, и лишь затем открыла один глаз. Прошло еще пару секунд, и я уже смотрела обоими. Теперь хоть что-то могла рассмотреть, когда зрение мало-мальски привыкло к темноте. Но вот увиденное, вместо радости, что я дома, привело меня в ужас. Я находилась в каком-то темном помещении, которое теперь запахло еще сыростью и плесенью. Меня чуть не вырвало.

− Здесь есть кто-нибудь? – хоть и был страх, что меня похитили с какой-то определенной целью, и явно с не хорошей для меня лично, но неизвестность пугала куда сильнее. Ведь я не любила ждать и ожидание меня убивало.

Мой голос эхом разнесся по помещению, но никто так и не ответил. Я дальше продолжила изучать свое «жилище». Высоко в стене было маленькое окошко, откуда едва лился свет. Стены кирпичные или из камня, трудно было разобрать. Под собой я не только прощупала, но и увидела грязный мешок с соломой, которая нещадно кололась. И я даже думать не хотела, что или кто еще, могло там быть. Недалеко от меня стояло ведро – понятно для каких целей. На мне было платье, словно не из моего мира и времени. Мои попытки встать не принесли успеха. На ногах зазвенели цепи, от чего по моей спине пронесся холодок, и я просто упала обратно на соломенный мешок. Я, как собака, посаженная на цепь.

Где я? Почему я здесь? И как я могла оказаться в этом помещении? Меня похитили? Но для чего? Кому я сделала плохо? Да, я была остра на язык, признаю, но никому ничего плохого не делала, кроме как высказывала правду. Неужели за некоторые колкости можно вот так обходиться с человеком?

И тут так некстати вспомнилась ночь, когда Инессы не стало. Неужели меня нашли те уроды и им удалось меня похитить? Память подводила, отчего становилось еще страшнее. Последнее, что я помнила, это то, как мы с Катей наткнулись на вещи Инессы и обе замерли. Прошёл почти месяц, а нам до сих пор не верилось, что ее не стало. Она убегала от Никиты, когда тот пытался усадить нас троих в свою машину с друзьями, и просто оступилась или споткнулась, неудачно упав на поребрик бордюра. Мы оплакивали ее несколько дней, еле сдержались от рыданий на кладбище. А вчера разбирали те случайные вещи, которые она за время нашей дружбы «забывала» у меня. Снова ударились в воспоминания, когда мы были счастливы, и пили ромашковый чай, чтобы хоть как-то успокоиться. И потом я проснулась здесь.

Как такое возможно? Никого мы в квартиру не пускали. Или я чего-то не помню? Отчаянные попытки вспомнить хоть что-то еще причиняли мне невыносимую головную боль. Будто кто-то специально закрыл их от меня. Только во благо ли он действовал? И я оставила эту затею. Значит, нужно время. В фильмах врачи всегда так успокаивали пациентов, которые тоже ничего не помнили.

− Ау?! Помогите! Спасите! – повторная попытка кого-то дозваться тоже оказалась безуспешной.

Никто не отзывался. Вместо глухих шагов, я слышала только шуршание. Мышей и крыс я не боялась, но с последними встречаться точно не хотела бы. Слышала, что они могут нападать и на человека, если голодные. Мне не хотелось умирать в таком месте. Всегда думала, что если не доживу до старости, то попаду под машину. Ведь была у меня плохая «привычка» переходить дорогу в неположенном месте. И я никак не могла избавиться от него.

− Здесь есть кто-нибудь? – снова и снова звала я, пока в горле не пересохло.

Как бы я не всматривалась в темноту, ни кружки, ни другой посуды я не наблюдала. Хоть бы свечку поставили. На маленькое окошко, почти под потолком надежды не было, откуда света почти и не попадало, что могло означать только одно: сейчас вечер или ночь, что объяснял едва различимый свет, скорее всего, от луны. Пришлось затихнуть. Мне оставалось только ждать. Только вот сколько?

В первое время я пыталась считать секунды. Но после пару сотен я каждый раз сбивалась и бросила эту затею. Несколько раз вставала, чтобы размять тело. Но цепь на моей ноге тянулась всего на пару метров. И вокруг себя в этом радиусе ничего не было. Я даже еле могла дотянуться до ведра, чтобы справить нужду. Пришлось заново осмотреться и лишь затем использовать его по назначению. И надо же было такому случиться, что в это самое время, как только я сделала свои дела и едва ли успела поправить платье, где-то за спиной скрипнула тяжелая, железная дверь. Следом тут же последовали шаркающие шаги. И я повернулась лицом в сторону своего «посетителя». Врага нужно знать в лицо.

Казалось, шаги были слышны со всех сторон, но ко мне так и никто не приблизился. Я замерла, даже задержала дыхание в попытках угадать перемещение неизвестного мне человека. Человека ли? О чем только не передавали по новостям, разбери природу.

Шаги перестали слышаться, вместо них словно загремела посуда. Посуда? В подвале? В темноте? Я вертела головой во все стороны, чтобы разобрать, с какой стороны все же раздавались звуки, крутилась сама, пока не запуталась в цепи и чуть не упала. Пришлось присесть и освобождать ноги. Как раз в это время рядом раздался звук шагов. И я увидела старинные мужские туфли, какие носил в молодости еще мой дедушка. Бабушка их все хранила под старым диваном, который всем было жалко выбрасывать. Он так и стоял, собирая в свой ящик вещи, которым не дано было увидеть вторую жизнь.

И нога в этих самых туфлях пнула меня. Я попятилась назад и подняла голову. Передо мной стоял пожилой мужчина в костюме. Однако, сервис тут был на высоте. В руках он держал подсвечник, какие я видела только в музее. Такие были еще во время императоров. Неужели кто-то еще сохранил историю? Хоть глаза и смотрели на подсвечник, успела заметить, как на лице старика промелькнуло удивление, но тут же исчезло, сменившись разочарованием.

− Где я? – вопрос вырвался сам собой. – И кто вы?

Только ответа не последовало. Вместо него, мужчина обернулся назад, положил подсвечник и затем протянул мне чашку и ломоть хлеба. Но я не спешила принимать из его рук что-либо. Старик не вызывал доверия. Да и за ним я разглядела невзрачную женщину, которая была одета не лучше, чем я. Мы что, в рабство попали?

Мысль, как молния, проскочила в голове. Была, и нет ее. Я ужаснулась. Ведь смотрела документальные фильмы, где показывали кадры, от которых волосы по всему телу вставали на дыбы. И как со мной все это могло случиться?

Старик протянул мне чашку еще раз, едва ли не тыкнув куском хлеба в лицо. От него несло плесенью. Что же тогда было в чашке? Они решили меня отравить? Или проводили какие-то испытания?

− Ешь. Его милость будет злиться, − услышала я спокойный голос старика.

− Где я? Почему я здесь? Кто меня сюда привел? Зачем заперли и посадили на цепь, как собаку? – от моих вопросов старик опешил, замер, но так и не заговорил больше.

Он снова и снова протягивал в мою сторону чашку и ломоть хлеба, повторяя одну и ту же фразу:

− Ешь. Его милость будет злиться.

− Кто он, этот милость? Или она? Зачем меня здесь заперли? Ради денег? Ради выкупа? Только скажите, папа найдет нужную сумму. Дайте мне только связаться с ним, − стоило вспомнить родителей, как слезы градом покатились из глаз.

Я боялась. Все происходящее вокруг меня напоминало кадры из фильмов ужасов, которые мы иногда смотрели с Инессой и Катей. Потом не спали всю ночь, вздрагивая от любого шороха. Теперь я сама стала героиней или жертвой такого фильма.

− Отпустите меня, пожалуйста! Помогите мне сбежать отсюда! – я подползла к старику и схватилась за его ногу.

Мне было все равно, услышит ли мой голос кто-либо еще, накажут ли кого-то за мой проступок, хотя я ничего не успела сделать. Я хотела жить и была готова на все, лишь бы выйти отсюда и оказаться на свободе.

Старик чуть не упал. Удержался на ногах и шагнул назад. Несмотря на возраст, он легко отцепил мои руки от себя. Я не могла последовать за ним. Железо больно врезалось в ногу, так, что пришлось отступиться. Шаги отдалились, и я снова оказалась почти в кромешной темноте.