– У тебя появился животик. Или нет, у тебя только живот и торчит.

Я в спешке застегнула юбку и натянула блузку, чтобы прикрыть живот.

– Да уж, пора менять размер. Я в последнее время часто ем на ночь…

– Ешь на ночь? Странно. А не беременна ли ты?

– Ой, да что ты говоришь! Какая беременность, у меня сейчас месячные.

В ответ Кёнхи смущенно улыбнулась:

– Да? Прости, что глупость ляпнула.

К счастью, в отделе спален появились покупатели с брошюрами в руках. Кёнхи резко вскочила, скривилась и быстро попрощалась. Пока клиенты сидели на кроватях и проверяли упругость матраса, я незаметно застегнула крючок на юбке.

Несколько дней назад сменила размер формы на средний, но она все равно была неудобной. Я солгала Кёнхи: на самом деле была на четвертом месяце беременности. Мы работали там, где слова «комфорт» и «натуральный» звучат постоянно, но самим продавцам было запрещено садиться или лежать на мебели. Мы проводили весь день на ногах, и если начальство узнает о моей беременности, наверняка потребует увольнения. Они считали, что клиенты испытывают дискомфорт, когда их обслуживает беременная женщина. Это оказалось сложнее и важнее, чем я думала – не доставлять неудобств окружающим.

Перед уходом домой я всегда передавала дела работникам второй смены. Затем садилась на автобус у мебельного комплекса в западной части Инчхона, после пересаживалась на метро и выходила на станции Пэгун. Но сегодня взяла такси и вышла у задних ворот нашего многоквартирного дома. Когда я проверила время на телефоне, была только половина пятого. Моя обычная сорокаминутная поездка сократилась до десяти минут.

Вместо задних ворот жители чаще пользовались оживленным главным входом, где было полно магазинов. Отчасти потому, что улицы там были узкими и темными. А еще потому, что в здании у задних ворот в однокомнатных студиях проживали поденщики и корейцы родом из Китая. Поэтому многие предпочитали идти в обход, даже если это занимало больше времени. Меня этот путь вполне устраивал, если бы не отвратительный запах жира, доносившийся из вентиляции ресторана, где подавали жареную курицу. Задние ворота были ближе к моей квартире, и мне нравилось, что здесь я могла спокойно вздохнуть без чужих взглядов.

– Вы же из 802-й квартиры в 106-м корпусе?

Словно желая удостовериться в моей личности, спросил вахтер, пока искал посылку, а я расписывалась в книге получения.

– Вот ваша посылка. – Он осмотрел меня с головы до ног. – 802-я квартира в 106-м корпусе… Как ваш муж поживает?

– Вы о чем?

«Почему он интересуется моим мужем?»

– Молодежь нынче непростая. Порой кажется, что скажешь что-то не так, и они схватят нож и зарежут меня.

Мне показалось это какой-то бессмыслицей. Но я просто кивнула и согласилась с ним настолько искренне, насколько было возможно. Сегодня не хотелось оставлять о себе плохое впечатление.

В посылке был экстракт чаги. Его должны были доставить еще несколько дней назад, но по непонятным причинам доставка задержалась. Уже и не знала, сколько раз звонила в курьерскую службу со вчерашнего дня. Было крайне важно получить эту посылку сегодня.

– В наше время жить стало по-настоящему страшно. С ним точно все в порядке?

– Да, конечно, – ответила я и бодрым шагом вышла из вахтерской каморки. Я была в замешательстве: эти вопросы лишь проявление вежливости или у него возникло какое-то предчувствие? Стало интересно, как много вахтеры знают о жителях двадцати пяти корпусов. Но я решила не тратить время на мысли о неизвестном.

Поднявшись на восьмой этаж, я набрала код на замке входной двери. Интуиция подсказывала, что муж дома. Его присутствие ощущалось уже у порога. Открыв дверь, я увидела в прихожей его черные туфли. В отличие от моей обуви, которая часто беспорядочно валялась, его ботинки всегда стояли идеально ровно, носками к выходу, словно он был гостем в чужом доме.