Заброшенная часть розовой аллеи являла собой унылое и жалкое зрелище. Как черный ход фешенебельного ресторана, у которого в переполненной помойке копошатся голодные ободранные коты.

Вряд ли сбежавший Питти стал бы сюда соваться – даже безголовый нашел бы эту затею крайне глупой.

«Наверное, мне лучше вернуться», – подумал вскользь Джек.

В который раз замедлив шаг, чтобы осмотреть землю под кустами в поисках отпечатков куриных лап, Джек с раздражением и не без труда отодрал от своей осенней ветровки особенно длинную и острую колючку. Шип проткнул плотную ткань его куртки насквозь, намертво запутавшись в толстых волокнах ткани.

– Вот ведь… – хотел уже было выругаться мальчик, но внезапно раздумал это делать.

Во-первых, воспитанные молодые люди себя так не ведут. Даже в том случае, если вокруг совершенно никого нет и услыхать их брань некому. Во-вторых, впереди, за стеной кустарника, что-то заманчиво поблескивало разноцветными огоньками, задорно кружившими тонкой змейкой снова и снова.

Джек вывалился из колючей чащи на небольшую бетонную площадку, устланную голыми и давно развалившимися на части плитами.

Очевидно, здесь некогда был парк развлечений: завалившееся на бок ржавое колесо обозрения тоскливо покачивало на ветру пустыми кабинками. Разодранные в лохмотья ажурные козырьки, служившие для них в прошлом навесом, трепетали будто испуганные привидения. Где-то поодаль поблескивал погнутыми колесами миниатюрный паровозик с цветочными клумбами по бокам, ныне разоренными и опустевшими. В его маленьких квадратных окошках отражалось призрачное сияние заката, из-за чего создавалось впечатление, будто внутри позабытого вагона бушует яростное пламя.

– Вот это да, – восхищенно произнес Джек.

Он шагнул к покосившемуся металлическому киоску, от которого и исходили заманчивые неоновые блики. Это был древний автомат с предсказаниями, которые мальчик прежде встречал разве что в старых фильмах.

Судя по всему, киоск все еще работал: его радужная вывеска продолжала призывно подмигивать пустой бетонной площадке, а узкое отверстие для монет время от времени издавало звук сыплющихся пенни.

Надпись на передней части киоска гласила: «Есть пенс – есть сенс», очевидно, открыто намекая на то, что в свое будущее способны заглянуть лишь те, у кого в карманах позвякивают деньги.

Экран автомата темнел безжизненным прямоугольником, но Джек почему-то был убежден: если он сунет пару пенсов в щель для монет, машина непременно оживет. Была лишь одна проблема: в кармане шерстяных штанов мальчика валялся всего один шиллинг, оставшийся после покупки билета на поезд.

Разумеется, еще у Джека в бумажнике нашлось бы пару банкнот, сложенных вдвое, вот только здесь они были совершенно бесполезны. Вряд ли их можно было разменять в заброшенном парке.

Решив, что терять ему особо нечего, мальчик приблизился к киоску, выудил из кармана единственную монетку, и с надеждой уставился на поблекший экран. Затем сделал глубокий вдох, будто готовясь одновременно и к неминуемому поражению, и к желанной победе. Быстро скормил машине шиллинг и надавил кулаком на круглую красную кнопку, пылавшую сбоку.

Первые пару секунд не происходило ровным счетом ничего. И Джек уже было решил, что киоск в самом деле сломан, как и все остальные аттракционы, которые доживали свои дни на этой ржавой свалке. Он уже приготовился повернуть обратно и ринуться в колючие заросли, когда старый автомат неожиданно ожил.