«Ну нет!» – сказала она себе и, отшвырнув ногой тряпьё, направилась к комнате ночного балагура.

До того Лера встречала закрытые двери. А теперь справа впереди зиял чёрный провал. Дверь стояла рядом, будто кто-то сорвал её с петель и просто прислонил к стене. Девушка опасливо прошла мимо, боясь посветить в тёмный проём. Следующая дверь – нужная комната. Лера приблизилась, опустила телефон, прислушалась: ничего, ни топота, ни каких бы то ни было признаков жизни. Облезлая дверь чуть покосилась, ручка вовсе отсутствовала.

Девушка постучала. Гулкий звук разнёсся по коридору. От прикосновения дверь чуть подалась вперёд, приоткрылась. Лера опешила. В её детстве здесь часто не запирали двери, но сейчас складывалось впечатление полной необитаемости третьего этажа. По правде говоря, он был четвёртым. Дом стоял на склоне, и со стороны реки имелся первый полуподвальный этаж.

Девушка замерла. Свет от телефона перебивал полумрак, мешал рассмотреть в узкую щель, что происходит в комнате. Лера не решалась посветить внутрь. Приложив кулак к дверному косяку, она постучала ещё раз. Результат тот же: тишина. В темноте коридора ей вдруг стало неуютно, даже жутко.

Лера вспомнила детскую страшилку, что рассказывала ей подружка: «В чёрном-чёрном доме, за чёрной-чёрной дверью, в чёрной-чёрной комнате…»

Дверь и вправду была чёрной, только понять это было сложно: краска выцвела и облупилась.

«Тьфу ты! Что за бред лезет в голову?!» – отругала себя девушка и уверенно толкнула дверь.

Во тьме метнулась тень, или Лере так только показалось. Она вздрогнула. Дверь скрипнула и глухо ударилась обо что-то.

В комнате давно никто не жил. Девушка поняла это сразу.

Мешал слепящий свет телефона. Он толком не мог осветить комнату, а только пугал ещё больше. Лера дрожащими пальцами выключила фонарик. И, пока смотрела на яркий экран, ей казалось, будто кто-то наблюдает за ней из глубин брошенной квартиры.

– Кто здесь? – глупо спросила она.

Никто не ответил.

Когда глаза привыкли к темноте, Лера рассмотрела три окна, таких же, как в её комнате. Двое завешены тряпками, на одном – портьеры, в узкую щель между которых сочился свет уличных фонарей. Поломанная мебель была свалена по сторонам. В этих завалах девушке мерещились детские силуэты.

– Не смешно, – громко сказала она. – Выходи! Тебе что, по ночам больше шататься негде?

Лера вспомнила, как сама в детстве обожала лазать по всему дому, забираться в самые укромные места, например чердак. Только подвал остался для неё неизведанной территорией. Бабушка строго-настрого запрещала совать туда нос.

Девушка сделала пару неуверенных шагов. Свет уличных фонарей проникал сквозь полуистлевшую ткань на окнах. Лере захотелось сорвать её вовсе.

«Чертовщина какая-то, – подумала она. – Топот звучал прямо над головой, отсюда».

Впотьмах комната казалась значительно больше бабушкиной. Четвёртое окно Лера сначала не заметила. Заколоченное досками, оно пугало. Что-то было перед ним. Девушка силилась разглядеть чёрный силуэт. Было страшно включить телефон и увидеть нечто, скрывающееся во тьме. Дрожащими пальцами она всё же потянулась к мобильнику в кармане. В этот момент оглушительно хлопнула дверь. От неожиданности Лера вскрикнула. Волоски на её руках встали дыбом, по спине побежали мурашки. Девушка ощутила себя в западне и вдруг почувствовала, будто в лицо дохнули холодом. Крик застрял в горле.

На одну ужасающую секунду Лера оцепенела, а потом бросилась к двери, рывком потянула её и понеслась по коридору, спотыкаясь и хватаясь в темноте за стены. На лестнице она отдышалась, схватилась за перила, потом пошла спокойнее. Мурашки бежали по телу, в ушах стучало. В коридоре второго этажа горел свет. Как открывала дверь, не запомнила. От вида гроба по центру комнаты сердце зашлось в груди. Судорожными движениями она провернула ключ в замке, села на диван.