Трубку положили. Теперь Влада могла заняться собой, потому что сейчас медики позвонят в полицию, эти дяди будут здесь раньше «скорой помощи». Итак, минут пять в запасе есть.

Влада подскочила, ринулась в комнату. Первое – деньги! Да, деньги и паспорт… нет, сначала паспорт Милы найти, затем свой. Потом вещи… Какие же взять с собой? Белье, разумеется, второй свитер, еще одни брюки, парочку футболок…

– Хватит, – сказала Влада, утрамбовывая сумку. – Сейчас приедут.

В прихожей она наклонилась к Миле:

– Мила, держись, очень тебя прошу. Сейчас приедут и спасут тебя, ты же сильная баба, ты сможешь. А я должна уйти. Прости меня…

Она вылетела из квартиры, оставив тапок в дверной щели, чтобы не захлопнулась дверь. Затем – на улицу, потом – на другую сторону, забежала в ворота и притаилась в черной тени четырехэтажного дома. Это старый квартал, улочки узенькие, на освещение город не расщедрился (какое счастье!), следовательно, Владу не заметят, несмотря на близость. И правда, полиция подъехала первой. Буквально через минуту-две у подъезда остановилась «скорая помощь». Если Милу вынесут сразу, то успели, она жива. Влада облокотилась спиной о стену дома и молилась:

– Господи… Господи, пожалуйста… Господи…

Собственно, молитв она не знала, но Бог и так поймет, о чем она просит, он же все видит, всех слышит, и он добрый. Шум заставил повернуться лицом к выходу, Влада чуть не закричала «ура», так как носилки грузили в машину «скорой помощи»! Хоть и темновато, но она смогла рассмотреть, что лицо не накрыли простыней. Медики умчались, а полицейская машина не уезжала, возле нее прохаживался легавый и курил – как тут выйдешь? Вдруг он подумает, как-нибудь догадается, что она хозяйка квартиры?

– Какого хрена они там застряли? – бубнила Влада, присев на корточки у стены. – Холодно, блин! Ехали бы отмечать праздник, уроды. Че там можно так долго делать? Хорошо, что бабки унесла с собой.

Прошло еще с полчаса, полицейские вылетели из подъезда, залезли в машину и дунули прочь. Влада вздохнула с облегчением, забросила на плечо сумку и вышла из укрытия.

Не суждено было попасть девушке в квартиру – на двери белела длинная бумажная лента с печатями, квартиру опечатали. Пришлось выйти на улицу. Куда же теперь? Допустим, вверх по улице, там центр города, хотя зачем Владе в центр? Там хотя бы люди, в них появилась острая потребность, потому что в людных местах не убивают. Влада поняла, что убивали ее, а Мила… это всего лишь досадная случайность.

Из окон домов послышались глухие вопли, затем одиночные выстрелы, после которых в небе с шипением, свистом и хлопками раскрывались яркие огни. Народ праздновал Новый год.

Влада неторопливо шла по безлюдной улице, вытирая катившиеся по обеим щекам слезы.

– Я тебе сказала, пропусти!

Юля прорывалась в ресторан. Охранник стоял с маской бесстрастия на пустоголовой роже, даже повторять перестал, дескать, нет мест, надо ждать. Это был третий кабак, куда ее не пускали из-за аншлага. Главное, она бывала в этих кабаках вместе с мужем, но владельцев нет на месте, администраторы не соизволили выйти. Впрочем, они меняются, как перчатки, в подобных заведениях, откуда им знать, кто такая Юлия? А Ванька спокойно мог пройти сквозь стены и кордоны. Она выпила пару глотков из квадратной бутылочки коньячку, шампанское не умела открывать, потому не купила.

– Слушай меня, стату€я, – сделала ударение на букву «у», чтобы у тупого изваяния не осталось сомнений, кто он есть, – завтра ты здесь не работаешь, понял? Запомни меня…

Видимо, она достала его. Он взглянул на нее с высоты своего двухметрового величия и снисходительно вымолвил, словно она тля какая-то: