– Да, именно среди бела дня! А кого тут бояться? Участкового? Этот чайник всю жизнь без плетки ходит – что он сможет? Да и не такой он дурак, не станет связываться. У него жена, дети. А днем – наиболее устрашающе получится. И сам факт, что мы в любое время суток можем учинить все, что захотим, и наказать неугодных, только добавит авторитета.

– Согласен с тобой. Только все равно как-то… привычней ночью, – все еще колебался Валек.

– Ночью понтов мало, никто не увидит. А нам надо, чтобы все видели. Только чтоб нас там не узнали. Именно поэтому вы оба останетесь в машине, и только в случае, если что пойдет не по плану, подтягивайтесь. Или нет, лучше шмальните пару раз из салона в воздух. Самых сердобольных зевак как ветром сдует! Всем все ясно?

– Вот опять он босса из себя корчит, – проворчал от компьютера Даня.

Все прошло гладко. Подъехали к парикмахерской. Мы с Даней, одетые в старые, линялые джинсы и рубашки, с полиэтиленовыми пакетами в руках, направились к боковым окнам заведения. Какие-то детишки с визгом резвились в соседнем дворе. Прямо напротив, возле подсобки магазина, из фургона выгружали продукты. Древние старушки о чем-то судачили на лавке возле подъезда. Пешеходы задумчиво спешили по неотложным делам. На нас никто не обращал внимания. Только грязная собачка, болонка, вся в клочьях желтой свалявшейся шерсти, отбежала в сторону и, остановившись, с надеждой посмотрела на пакеты. Нет, песик, вот пожрать-то мы тебе и не захватили…

– Так, Дань, не суетись. Когда до окон около метра останется, распаковывайся и действуй.

– Ой, ну вот давай, учи еще меня, – Даня по привычке взбрыкнул, словно необъезженный жеребец.

– Короче, жертвы нам не нужны, но если кого заденет внутри – ничего страшного. Так и так потом «гаситься» с недельку придется.

Все, мы на месте. Почти синхронно достаем завернутые в газету бутылки с бензином… я запаливаю фитиль… раз, два… кидаю! Даня делает то же самое, лишь с небольшой задержкой. Некоторое время, которое становится тягуче-резиновым, ничего не происходит. Но вот раздается первый хлопок – так, мой подарок достиг цели, стекло разбито и полыхает огнем деревянная рама. Бутылка Дани, словно торпеда, влетает с глухим гулом внутрь и разбивается там. Теперь настал черед «киндер-сюрпризов». Тут самое главное вовремя выкинуть, потому как время до детонации не регулируется ввиду несовершенства конструкции, и предугадать, когда же они взорвутся, невозможно. Такая «петарда» может и в руке рвануть. А это ой как нехорошо! На память приходит случай, когда какой-то дятел наготовил подобных игрушек с десяток, потом решил одну испытать… остался без кисти руки. Так мало того, «до кучи» по факту взрыва у него сделали дома обыск, и нашли весь «арсенал». «Загремел» этот Кулибин лет на пять, не меньше.

Но у нас и тут все прошло без сучка, без задоринки. Одна за другой, словно взбешенные пчелы, «лимонки» с назойливым жужжанием залетают в помещение. Все, дело сделано. Четыре хлопка звучат уже нам в спины. Раздается чей-то визг, плач, звенит разбившееся стекло. Садимся в машину, и Марсель с ускорением срывается с места. И хотя все прошло по плану, меня не отпускает непонятное щемящее чувство…

…помню первый день в школе. Тогда еще маленький, белобрысый шкет, я, с огромным букетом гладиолусов в руках и новеньким ранцем за плечами, в синей школьной форме, стоял среди таких же новичков на площадке перед крыльцом. О школе я знал лишь немногое, что обычно рассказывала старшая сестра: там трудно и «заставляют учиться». Когда, после первого в моей жизни школьного звонка, неровным строем, «за ручку», мы длинной, пестрящей самыми разнообразными букетами вереницей потянулись ко входу, я лишь на мгновение зажмурился и подумал: «Ну вот, теперь-то непременно начнутся трудности». К счастью, ожидания не оправдались. Писать загогулины в прописи и считать флажки и звездочки я умел уже в детском саду. Да и сами занятия показались мне очень интересными. Короче, учился я с удовольствием, сразу прочно заняв место одного из первых учеников класса.