В тот день произошло еще одно событие: невысокого роста мужчина в рыжем реглане, с медной серьгой в ухе, крикнул из коридора: – Алло! Вам не нужна швейная машина?

– У нас уже есть швейная машина, – ответила пани Сырова.

– Но у меня дешевые швейные машины, – продолжал человек с медной серьгой.

– Нам не надо.

– Но у меня хорошие швейные машины.

– У меня уже есть, зачем мне вторая?

– У меня машины всемирно известных марок. Качество гарантируется. Извольте посмотреть проспект.

– Я своей машиной довольна.

– Я продаю машины в рассрочку, ежемесячные выплаты пустяковые, вы их и не заметите.

– В другой раз, пан.

– А как насчет… Алло! Алло-о! Паничка, а как насчет угля? Я продаю уголь мешками и возами.

– Уголь у нас есть.

– Ах, черт побери! С утра не заладилось. Но, паничка, уверяю вас, я поставляю первосортный уголь, сам горит, и идет его немного, чудо уголь, а, пани? Остравский, бурый. ореховый, газовый, будете меня за него благодарить, пани. А не желаете ли коксу, брикетов, антрацита?

– У нас всего с избытком.

– А вот чего у вас нет, так это чистоля, не так ли? Есть? Не может быть!

– А стиральный порошок «Удовольствие хозяюшки», средство для быстрой стирки, не портящее белья?

– Пока у меня есть, – миролюбиво сказала пани Сырова.

– И дал же я нынче маху. Ну да, ничего не поделаешь. Мое почтение, мое почтение, если что-нибудь понадобится, обратитесь ко мне, обслужу вас отменно. – Рыжий реглан вильнул и исчез, как рыба в омуте.

В обед чиновник пришел домой, снял пальто и сел за стол. Жена, вся раскрасневшаяся, хлопотала у плиты и рассказывала о том, как у нее прошло утро.

Ее приключения были незатейливы. Для того, чтобы разжечь воображение пани Сыровы, вполне достало соприкосновения с торговым миром: она вся ожила, рассказывая о ценах на самые необходимые товары.

– Лавочников на нашей улице несколько. самая большая лавка у вдовы Малечковой. Но мне сказали, что у нее все дорого, и качество неважное. Я сделала покупки у пана Штайна. Он человек приятный и любезный. Никогда бы не подумала, что у него такое дело. Лавочка небольшая, но купить там можно все. Это тот, у которого над входом в лавку подвешены на шнурке домашние туфли. Он спросил, есть ли у нас дети. «Жаль, что нет, – сказал он, – дети – это счастье семьи».

– Дети, – буркнул чиновник, – Я и сам бы не прочь. Но иметь детей нам сейчас не позволяют обстоятельства. Вот, когда я продвинусь по службе, тогда… Торговец забот не знает. Ему на руку, когда у покупателей есть дети, это выгодно для его торговли.

– Он сказал: – Я дал бы вам в придачу сказки для ваших детей. Ну, а на нет и суда нет. – И еще всякие шуточки отпускал. Такой веселый человек…

– Какие еще сказки, – сказал чиновник, помешивая ложкой суп, – пусть оставит их себе. Суп несоленый.

– Ну так посоли… Я рада, что плита так хорошо топится. Слышишь, какая тяга? Гудит. что паровик. Я затопила в десять – и вот, обед уже готов. Да, и еще я встретила нашу хозяйку, – продолжала жена. таинственно понизив голос.

– Ну и что?

– Она мне не сказала «целую руку», а всего лишь: «Желаю вам доброго утра». Деньги с нас получили, так зачем же теперь «целую руку».

– Прекрати, – оборвал ее чиновник, – Я уже сказал, что никаких «целую руку» не будет. Держи себя проще… Не задавайся. Я не потерплю никакого высокомерия.

– Да мне этого от нее и не нужно. Это я так, к слову. Она лишь головой кивнула. проходя мимо. Я даже не остановилась.

Чиновник доел, взял календарь и улегся на диван.

– Немного отдохну, – сказал он умиротворенно.

К концу недели в доме появились новые жильцы. В мансардные комнатушки въехал одноногий трафикант – владелец табачного киоска – трафики, которая находилась под аркой виадука. Помимо мебели крестьянская телега привезла жену с бескровным лицом, клетку с канарейкой и гармонику. Когда мебель начали сгружать, подошел полицейский. Он опытным взглядом окинул пожитки трафиканта и сказал, обращаясь к пани Сыровой: – Стало быть, они уже здесь, никуда не денешься, я пустил их, как говорится, из сострадания. Они без конца приставали ко мне, плакались, мол, жить им негде. Вот я и подумал – черт с вами, так и быть. Я человек жалостливый. Гляжу на их скарб и вижу: шушера какая-то. Ну да ладно. Если что – в два счета отсюда вылетят.