Откуда у папы и мамы взялась такая странная идея? Сейчас никто не обращал на это внимания, но в детстве родительский выбор обеспечил нам шутки и насмешки. Сюзанна, Анита и Мадлен. С тех пор мы с нашими именами успели запустить новую моду и все чаще встречали маленьких девочек – наших тезок. По крайней мере, это относилось к Сюзанне и ко мне. Анита все еще была в немилости. Просто смешно.

Я была, что называется, поздним ребенком, сюрпризом, младшенькой, явившейся к уже уставшим родителям, погрязшим в проблемах. Если задуматься, у нас с моей дочкой есть нечто общее: мы обе не входили в планы взрослых. Мои родители владели рестораном, их существование состояло из упорной работы, и после выхода на пенсию подорванные организмы сопротивлялись недолго. А ведь они так радовались, что наконец-то переехали в деревенский дом, о котором столько мечтали. Они едва успели им насладиться, потому что ушли один за другим меньше чем за два года. Единственным утешением для меня в их ранней смерти было то, что она избавила их от присутствия при моей. Они, пожертвовавшие своей жизнью, чтобы сделать лучше нашу, не заслужили такого горя. В особенности это относится ко мне, от которой они изрядно натерпелись…

Сюзанна, Анита и я росли в ресторане, между залом и кухней, где безраздельно царила мама. Крошечная брассерия, в которой всегда было полно народу, стала нашим вторым домом. Сестры на правах старших участвовали в моем воспитании. Втроем мы были вполне самостоятельными, пусть я и держалась чуть в стороне – во многом из-за своего юного возраста, более скромного характера и большей мечтательности. Можно сказать, сестры в некотором смысле продолжат выполнять свой долг с Лизой. Придут мне на смену, заботясь о моей дочке. Невероятное везение, что у меня есть сестры, а вот Лиза такого шанса лишена. Зато у нее есть тетки: лучшие из всех, самые любящие, самые забавные, самые надоедливые.

На нашу с ними долю выпало огромное счастье. Сестра нашего отца стала нам второй матерью. Ее утрата была не менее тяжела, чем уход родителей. Гены в семье начали ослабевать, и я всем сердцем надеялась, что последние неполноценные достались мне. Софи порхала по жизни, не находя подходящего партнера, с которым могла бы ее разделить. У нее не было детей, мы заменили ей отсутствующих дочек, и она всячески помогала нашим родителям растить нас. Мы бегали с ней по выставкам, ходили в кино и по магазинам. По средам[1] она провожала нас на наши внешкольные занятия. Она одаряла нас теми сокровищами детства, которые родители не могли нам обеспечить. Она развлекалась вместе с нами. Мы развлекались вместе с ней.

Анита и Сюзанна вспоминали, как летом тетя увозила нас на каникулы. Я молча слушала.

– Ты туда никогда не вернешься, – вдруг обратилась ко мне Сюзанна.

Мы лишились дара речи. Сестры по очереди гладили меня по голове, я прикрыла глаза, стремясь сконцентрироваться на настоящем времени, на том, что действительно важно. Бесконечно долго, как показалось, мы не шевелились и не произносили ни слова. Но это было необходимо. По крайней мере, мне.