Максим выглядел очень довольным, весёлым и каким-то загадочным взглядом посматривал на Эвелину.

– Как доехала, устала? Пойдём скорее в дом, отдохнёшь там. Кстати, Славик обещал приехать, но не знаю, сможет ли вырваться: он поступил на подготовительные курсы в МГУ, такой серьёзный стал, не подступишься!

День выдался солнечный, стояла настоящая золотая осень. Она раскрасила деревья, кустарники, поля и леса разными цветами: зелёными, оранжевыми, красными красками. Но всё слилось в один цвет – золотой! Глаза Эли разгорелись от такого количества оттенков, которые будто на палитре подобрала умелая художница-осень. Ребята подошли к дому Максима, вокруг которого стояли похожие многоэтажки, какими в основном был застроен весь микрорайон. Эля никогда не бывала на таких окраинах. Поднявшись на трясущемся лифте на последний этаж, Макс открыл дверь в квартиру и пригласил Элю войти.

– Это совсем новый микрорайон, его только что отстроили, много недоделок. Но мы всё равно рады этой квартире, она теперь наша, – гордо сказал Максим.

Войдя в прихожую, Эля слегка опешила. Она ни разу не видела таких маленьких квартир. Понятно, что она привыкла жить в прекрасных условиях, и они с Владой были избалованы родителями с рождения, но всё-таки она не ожидала, что квартира Максима будет такой некомфортабельной и бедной. Из малюсенькой прихожей она сразу же увидела открытую дверь в кухню, где видна была стена перед мойкой, покрытая местами бледно-голубой плиткой. Несколько плиток отвалилось.

Но Эля не подала вида, что это выглядит некрасиво. В так называемой «большой» комнате с низкими потолками стоял набор старой чешской мебели ещё 60-х годов: низкий сервант с раздвигающимися стёклами, где стояли тарелки, рюмки и дешёвый чайный сервиз, а наверху серванта красовался глиняный кувшин в виде петуха. У окна находился круглый раздвижной стол и несколько стульев, оббитых невзрачной коричневой тканью. Правда, на столе, застеленном красивой клетчатой скатертью, видимо, только что купленной на ближайшем рынке, стояло большое керамическое блюдо, наполненное душистыми яблоками и сливами. У стены располагался раскладной диван-книжка, на котором, видимо, и спал Максим.

Пройдя в комнату, Максим почувствовал некоторую неловкость и сразу же сказал:

– Ты особо не обращай внимания на наше жилище, мы ведь не так давно приехали сюда. Мама ещё не успела навести уют в квартире, она же работает целый день. Это нам ещё повезло, что мы приехали сюда, в Москву. Такое случается редко. Некоторые папины друзья по двадцать лет служат под Читой или на Камчатке, и ничего, не жалуются, работа для них важней. Зато, как правило, семьи у них крепкие, детей много, разводов почти не бывает. Это вот я – единственный ребёнок в семье, всё у нас для меня одного всегда было.

Тут Максим совсем засмущался, а Эля быстро проговорила:

– Нормальный дом у вас, просто ещё не обжитый. Вот ты кончишь институт, и со временем сможешь заработать деньги на собственную квартиру, теперь такое возможно.

Максим, сидящий на стуле, поерзал на нём, улыбнулся и удивлённым голосом спросил:

– Правда, такое возможно? Пока, конечно, рано и мечтать об этом, надо сначала поступить в лётное, а уж потом я постараюсь всё сделать для своей семьи, что в моих силах. Я отца с матерью очень люблю, они заслуживают жить в самых лучших условиях.

Эвелине почему-то стало жаль Максима, она и правда таких парней не встречала. Мальчишки из класса, да и из музыкальной школы были все маменькины сыночки, избалованные и изнеженные. Многие из них жили, как и Эля, в районе старого Арбата.