— У-у-у, — разочарованно протянула Машка, глядя в мобильный, — смазалось.

— И не боятся же местные такого красавца отпускать, — удивилась Катя. — Это же дорогая порода какая-то, кажется.

— Он по цепи ходит! — с восторгом взвизгнула Настюша, дергая ее за руку. — Смотрите! Как в сказке!

Вокруг дуба действительно лежала… массивная ржавая цепь, толщиной с Катину руку.

— Э-э-э, громоотвод, наверное, — предположила она.

— Настюш, посмотри, там русалка на ветвях не сидит? — хохотнула Машка.

Катя написала в мессенджере хозяйке дома, Ядвиге Л. Хозяйка ответила быстро и… лаконично:

>входите. дверь на себя

— Хм, — пробормотала Катя. — А если…

Телефон пискнул снова. Чувствуя, как ползут вверх брови, Катерина прочитала сообщение вслух:

>если не сможете открыть дверь, тогда увы, не повезло. ключа нет.

— Нам только еще одной хозяйки с приветом не хватало, — старшая сестра не на шутку растревожилась.

Но Машка уже отворила калитку в дощатом заборе и стояла на крыльце.

— Так тут замка нет! — крикнула она.

Маша потянула за ручку… и дверь распахнулась.

***

— Иван, признайся, ты гей? — спросила бабушка, с ювелирной точностью разрезая на кусочки утиную грудку.

Иван поперхнулся, отмахнулся от Шаха, попытавшегося радостно приложить его лапой по спинке, и хрипло поинтересовался:

— Неожиданно. Бабуль, что за вопрос?

Ядвига перевела на внука задумчивый взгляд слегка выцветших, но еще красивых глаз:

— Мы с тобой прежде на такие деликатные темы не общались. Я старалась не лезть в твою личную жизнь. Но теперь хотелось бы подробностей. Ты все же мой единственный внук. Не думай, что я буду тебя осуждать. В профессии я встречала много актеров и актрис нетрадиционных взглядов. Искусство иногда требует жертв… эмоционального характера. Магия – тоже.

— Ба, да я нормальный парень!

— Всех моих коллег… этой направленности… выдавал один факт – отсутствие интереса к противоположному полу. Поклонницы вились, да – те, кто не был в курсе. Тогда это скрывалось, поэтому не в курсе были почти все. Но было видно, что…

— Ба! — рявкнул Иван. — Да были у меня девушки! Много! И сейчас есть!

— Покажи хоть одну.

— Не могу! Они тебе не понравятся! Они… ну понимаешь, у меня плохая память на лица. И на имена. Я цвет волос только помню… иногда.

— Мимолетные увлечения, — Ядвига тяжело вздохнула. — Ясно. Даже не знаю, что хуже: внук гей или внук казанова. Я уже не верю, что дождусь правнуков.

— Бабуль, мне двадцать семь! Не рановато ли?

— Прекрасный возраст для продолжения рода. Я поздно родила твоего отца, сейчас очень об этом жалею. Бог не дал мне второго ребенка, и я Его вполне понимаю: съемки, жара, холод, усталость, физическая и эмоциональная, мой…хм… специфический дар, и я сейчас не о театральном таланте. Вы, мужчины, не понимаете, что такое нерастраченная материнская любовь. И, в конце-то концов, я ведь должна передать кому-то свои… активы. Раз с тобой не получилось…

— Баб, ты опять? Ну сколько можно напоминать? Я помню, помню: ты темная, я светлый. Надоело это слышать, ей-богу, — на лице Ивана появилось скучающее выражение.

— Я не в упрек, — Ядвига прожевала крошечный кусочек утки. — Я констатирую факт. Мне нужны правнуки. Хотя бы один. Желательно, чтобы он был внучкой.

— Ба-а-а!

— У меня зимой именины, круглая дата, планируется суаре для своих. Помнишь? Впрочем, неважно. Жду тебя с подругой. Да-да, Ваня, выкрои время и обзаведись девушкой. Пока я прошу просто начать с кем-нибудь нормальные взрослые отношения… нет, я настаиваю! Брак – это тяжелый труд, требующий серьезного обучения и практики. А ты в этом контексте пока только начальную школу окончил.