Шла девочка по санаторию вечером. «Ой, – кричит, – слизняк!» Вдруг из кустов гном высунулся. «Тише, – шепчет. – Иди сюда. Узористов посмотрим». Нырнула она к гному в кусты. Смотрят: собрались на площадке у фонтана слизняки. Красивые такие. Поднялись на хвостах и стали раскатывать, как фигуристы на льду, под лунным светом. Девочка аж дыхание затаила. И тут её родители позвали. Утром привела она их к фонтану. Вокруг всё серебристыми узорами сверкает. Но в танцующих слизняков родителям всё же трудно было поверить.

Пришли братья-близнецы на электрических автомобилях покататься. Никого больше не было. Помчались они по извилистым дорожкам на всей скорости. То об резиновые стенки стукаются, то друг об друга. Аж детали разные стали из машин высыпаться. Родители волнуются, а смотритель смеётся: бывает, мол. Но когда из машин и батареи вылетели, а братья всё гоняют, тут и он ошалел. «Ну и близнецы у вас, – говорит. – На собственной энергии ездят!»

Мама купила дочке на курортном пляже пахлаву. Осы вокруг вьются. Мама от них в море убежала. А дочка с осами разговорилась. Что же вы, спрашивает, за продавцами летаете, мешаете им? Зззабавно ты говоришь, зудят осы. Мы как раззз у них на службе. Вьёмся над товаром, что все издали видели, как сладко. Продавцы кричат, сласти нахваливают, кто им верит? А нам, осам, верят: у нас вкус безошибочный. Ззза это нам остатки перепадают. Ну, будь ззздорова. Пора на зззаработки. И улетели.

Одна бабочка случайно вылупилась не из куколки, а из арбузного семечка. Когда ели арбуз, она прилетала попить арбузного сока. Все махали руками, отгоняли её. Только младшая дочка говорила: «Пусть попьёт красавица». Вот у этой девочки на окне бабочка отложила яички. Зелёные в полоску. К утру это уже были маленькие арбузы, а через пару дней – большие. Когда такой арбуз разрезали, из косточек вылуплялись арбузные бабочки, совсем новый вид. Учёные изучили их и назвали именем той самой девочки.

В южном дворике играли два мальчугана. «Гляди, уховёртка двухвостая, – крикнул один. – Сейчас раздавлю. Они ночью в уши лезут». «Не трожь, – вступился другой, – я тебе покажу, что они ночью делают». Затаились они ночью во дворе, смотрят, а уродливая уховёртка, которую от мокрицы и многоножки отличить трудно, открыла бугорки на спине, расправила огромные тонкие крылья и взлетела над розами. И в таком воздушном танце закружилась, что один из мальчиков даже лопатки свои потрогал: не откроются ли и у него крылья?..

Нашёл Рем на чердаке старый дневничок за пятачок. Страницы слиплись, не открываются. Снаружи кнопки нарисованы, а на них давние года обозначены. Дотронулся Рем до кнопки «1901» – и перенёсся в начало века. Нажал «1972» – увидел маму с папой молодыми. Просто это была машина времени, замаскированная под дневничок за пятачок.

У Ромы на дне рождения был торт. Только задул он свои семь свечек, как из торта высунулся крошечный человечек, весь в креме. «Я, – говорит, – господин торта!» Рома огорчился, потому что хотел сам всех угостить. «Ладно, – уступил человечек. – Будь ты господином торта. Каждому, кого угостишь, пожелай что-нибудь, и всё сбудется». И Рома стал раздавать торт с пожеланиями.

Чавча любил чавкать. Без чавканья и есть не хотел. Пригласили его на торжественный королевско-президентский обед, очень вкусный. И стоило там всем на минутку замолчать, как стало слышно чавканье Чавчи. Удивились король с президентом. А Чавча со стыда так сжался, что теперь незаметно помещается во рту у любого, кто любит чавкать.