^{>Ружейный замок}

Управление всем коммунальным бытом Оружейной слободы, по-прежнему, велено было обеспечивать выборным людям. Некоторые функции этого рода даже в начале 1720-х годов по совместительству исполняли лица, главным предметом заботы которых являлось усмотрение в оружейных делах. Осенью 1720 г. семь человек во главе с Андреем Ареховым в два тура были избраны «для отправления в той нашей Оружейной слободе мирских наших собственных дел и между нами «всякого счёту, и для выбору в надзиратели, в целовальники и в иную службу к оружейным и протчим государевым делам». В 1722 г. к исполнению тех же обязанностей приступила новая семерка во главе с Н. Н. Демидовым. О произошедших изменениях свидетельствует сосуществование также в начале 1720-х годов семерок со слободскими старостами.

Из выборных служб по организационно-техническому управлению производством в документах Петровских реформ рубежа 1710-1720-х годов упоминаются оружейных дел надзиратели, ствольные, замочные, риборные, станочные и ножевые приемные, целовальники (при заводах), расходчики. Сходна картина оказалась и на последующий 1723 год, с тем лишь различием, что людей приемных стали учить по-новому. Да и в следующем, непростом году, выборные же кузнецы и звено управления, образованное избиравшейся слободой семеркой, действовавшей совместно со слободским старостой и оружейных дел надзирателем, продолжало существовать.

Первоклассное оружие во все времена было необходимо любой стране. Составляя черновик вступления к «Гистории Свейской войны» (журнал сей – плод многих лет жизни царя), Пётр Алексеевич, сидя за столом своего кабинета начертал следующие строки: «Итако, любезный читатель уже довольно выразумел, для чего сия война начата, но понеже всякая война в настоящее время не может сладости приносить, но тягость, того ради многие о сей тяжести негодуют… Война окончена…». Пётр задумался. Подписали Ништадский мир, невиданно пышному и яркому празднику предстояло быть. Праздник состоялся сначала в Петербурге, потом в Москве, в Туле… Было всякое: торжественные богослужения, военные парады, фейерверки (любил их устраивать), маскарадные шествия. – Кажется по части фантазии я превзошел самого себя, – произнёс вслух Пётр, оторвавшись от написанного. – И я веселился, как ребёнок, плясал по столам и пел песни. Народ бесплатно поили водкой, вином, пивом; ликовали и гуляли от души с русским размахом и удалью…

И ведь искренне стремился к благу своего государства; принимая титул императора говорил, что надо теперь продолжать начатые преобразования, дабы народ через то облегчение иметь мог. Одних указов более 2000 издал, высшие органы власти в надлежащий вид привёл. И о правилах быта и труда рабочего да казённого люда не забыл. Пришлось налогами обложить каждый крестьянский двор, каждое хозяйство, каждую семью… Пётр вспомнил сколько невероятных усилий и времени потребовала организация введения подушной подати. Вспомнил, как в 1718 году, после изучения положения, анализа множества проектов налоговой реформы, знакомства с зарубежным опытом проводилась всероссийская податная реформа. Вместо «двора» налогом обложили «душу» мужского пола. Десятки разных налогов заменили единой подушной в 74 копейки в год. Возникло множество задач, начиная с определения самого количества этих душ, с проведения переписи населения с ревизии. И достигли таки поразительного эффекта: государственный доход увеличился в три раза за счёт помещичьей дворни, холопов, многих городских или посадских, мелкого духовенства, которые раньше вообще не платили налогов. Производство оружия увеличилось в десятки раз. Одних пушек под 20 тысяч отлили. Сделанное в России ружье обходилось казне всего в 1 рубль 60 копеек, иностранцы же ломили по 15 рублёв за штуку. Вдруг задумался: – Какой громадный путь пройден! А ведь всё могло бы повернуться другим боком.