Ничего ты не понимаешь, Наташка, надо было маму слушать, а теперь вот ходи с облезлыми каблуками до конца сезона.

Если бы Настя была тут, можно было бы завалиться к ней. К Насте всегда было можно, но она уехала год назад вслед за своим парнем Костей – форменным козлом, который, Наташа сама видела, несколько раз уже поднимал на Настю руку. Наташка не понимала, как можно мириться с этим. Бьет – значит, бьет, так всегда говорила мама.

Папа маму никогда не бил. Орал и оскорблял, обзывал страшными матерными словами в порыве злости, но бить – никогда.

В последнюю их встречу они с Настей даже поругались по этому поводу, и теперь Наташа не знала, стои́т ли еще их дружба, или уже рассыпалась, как десяток ее отношений с другими «подругами» до этого.

Нет, Настя другая, она никогда не пренебрегала их дружбой, не забывала, будто случайно, пригласить гулять, ничего не скрывала и всегда говорила правду.

Наташа никогда не позволит себя бить. Она выше этого. Она себя уважает. И Настя тоже поймет, что это ненормально. Со временем.

Ноги сами принесли Наташу к цветочному ларьку со сказочным названием «Семицветик», за которым они с Настей часто качались на качелях. Она стерла воду с доски, уселась на холодную поверхность и оттолкнулась ногами от земли.

Не надо было обзывать Ромку живодером, он просто дурак малолетний, вот и все. А вот теткам стоило ответить. Еще раз такое услышит о себе и скажет, да, точно скажет, что пусть сначала на себя посмотрят, а потом ее осуждают. Что уже по сорок лет, а не добились ничего существенного, что одна сидит, как сыч, в этой Кусе, а другая мужиков меняет, как перчатки. И плевать, что потом выслушивать от родителей в очередной раз о неблагодарности и невоспитанности. Будто бы не они ее воспитывали, а кто-то другой, неизвестный.

Но нет, Наташа так не скажет. Может быть, потом, когда неуверенная в себе кусинская девчонка превратится в напористую журналистку, или скептического редактора, или авторитетного ученого, или – кто знает – мудрого писателя. Это будет другая Наташа, которая утрет нос наглым теткам, подарит родителям дом, о котором так мечтает мама, отправит их отдыхать в Турцию. Наташа, которая, наконец, сможет сказать: «Выкусите, родственнички».

Воздух впивается в лицо ледяными колючками, когда Наташа летит вперед, но она не останавливает качели.

– И охота тебе качаться в такую погоду? – раздается голос.

Рядом с Наташей стоит, облокотившись на стойку, Сережа. Смотрит внимательно и серьезно, в огромном пуховике не по размеру, в котором он со спины похож скорее на дворника, чем на спортсмена.

Сережа занимается хоккеем в секции у местной звезды – чемпиона мира Александра Петровича. Тренер мог бы жить в любой точки России, но выбрал Кусу. Наташа не понимала, почему.

Два года назад, в 9 классе, они с Сережей встречались несколько месяцев. Наташа помнила робкие поцелуи, которые для нее были первыми, молочный вкус его губ, теплые большие руки, в которых чувствуешь себя тепло и безопасно. Сережа рассказывал о своих мечтах: как он поступит в военное училище, отдаст долг Родине, станет известным хоккеистом и будет выступать в «СКА» или в «Вашингтон Кэпиталз», а на склоне жизни, лет после 35, вернется в Кусу, чтобы как Александр Петрович обучать здесь детишек хоккею и футболу и открыть секцию по начальной военной подготовке. Наташа, не имевшая и понятия тогда, куда ей поступать после окончания школы, слушала завороженно и представляла себя верной спутницей военного или хоккеиста, которая ездит вслед за ним по стране, чувствует романтику дороги и томительное ожидание любимого героя с поля боя. После командировок Сережа будет приходить домой с огромным букетом роз, таким большим, что он даже не поместится на фотографию ВКонтакте. А еще они будут ходить в шикарные рестораны, и она будет делать красивую укладку, как у моделей в рекламе шампуня, и на ней будет струящееся платье с открытой спиной.