– Знай, низинник: милосердие не в моих правилах.

– А как насчет трофеев?

– Какие могут быть трофеи, если мне до тебя не дотянуться?

– Ты хорошо видишь в сумраке? Я слышал, теблоры…

– Да, я вижу, что твоя правая рука сжата в кулак. И что внутри?

– Зуб. Недавно выпал. Уже третий с тех пор, как я здесь.

– Бросай его мне.

– Попробую. Надеюсь, тебе будет не противно его носить. Ты готов?

– Кидай.

Низинник размахнулся и бросил зуб. Тот полетел не совсем в нужном направлении, однако Карса изловчился и поймал его.

– Он гнилой, – нахмурился юноша, осмотрев трофей.

– Ясное дело, потому и выпал. Ну так как? Да, вот еще что. Чем больше ты крутишь это бревно, тем более мокрым оно становится. А значит – и более мягким. Тебе не придется тратить много сил, чтобы добиться желаемого. Надеюсь, ты меня понял.

Карса кивнул.

– Ты нравишься мне, низинник.

– Тогда помоги мне утонуть.

– Сейчас.

Карса протиснулся в узкую щель между бревном и стенкой колодца, в котором оно плавало, и оказался по колено в зловонной жиже. Изувеченные кандалами лодыжки отчаянно заныли.

– Я видел, как они волокли тебя сюда, великан. Ты гораздо выше здешних сунидов.

– Ничего удивительного. Суниды – самые низкорослые среди теблоров.

– Должно быть, к ним примешалась кровь низинников.

– У нас их считают глубоко павшими, – ответил Карса.

Он нагнулся и, гремя цепями, подсунул руки под бревно.

– Спасибо тебе, теблор.

Воитель приподнял бревно, повернул его немного, затем опустил.

– Ты уж прости, низинник. Быстрее не могу.

– Понимаю. Не торопись. Бильтар уже утонул. Следующим будет Альрут. Ты здорово нам поможешь.

Карса вновь приподнял бревно и сделал пол-оборота. На другом конце послышались плеск и бульканье зловонной жижи.

– Уже скоро, теблор. Я последний. Еще один оборот, и я уйду вниз, а бревно надежно придавит меня и не даст всплыть.

– Скорее уж раздавит.

– Не все ли равно, теблор? Что захлебнуться в этой жиже, что быть раздавленным. Я ощущаю тяжесть, но мне не слишком больно.

– Ты врешь.

– Какая тебе разница? Важна цель, а не средства.

– В жизни воина важно все, – изрек Карса, снова берясь за бревно. – Сейчас я сделаю полный оборот. Слышишь, низинник? Теперь это проще, потому что и мои цепи тоже стали короче.

– Погоди еще немного, – попросил низинник.

Карса приподнял бревно. Сейчас вся тяжесть приходилась на его руки.

– Послушай, теблор! Я передумал, – донеслось с другого конца.

– А я нет.

Карса повернул бревно и убрал руки.

Судя по шуму, который до него доносился, несчастный отчаянно барахтался. Лязгнули цепи. Карса повернулся в ту сторону. Из-под бревна показалась голова низинника! Потом он вылез, кашляя и отфыркиваясь. Воздух сразу сделался еще более зловонным. Воитель поморщился.

– Ты никак ухитрился поднырнуть под бревно и вылезти с другой стороны? Признаться, ты удивил меня, низинник! Да ты вовсе не трус. Никак не думал, что среди детей попадаются храбрецы.

– Иногда храбрость – это все, что остается, – ответил низинник. – Ничего другого у меня сейчас попросту нет.

– А чей зуб ты мне бросил?

– Альрута. Прошу тебя, не надо больше крутить бревно.

– Я вынужден это сделать. Мне надо размотать свои цепи. Так что терпи, низинник.

– Хорошо, теблор. В умении рассуждать тебе не откажешь.

– Как тебя зовут?

– Торвальд Ном, хотя малазанцам я известен под именем Кастет.

– И где же ты научился наречию сунидов?

– Это старый язык негоциантов. Пока в наших краях не появились охотники за головами, натианские купцы вовсю торговали с сунидами. И они, и суниды были только в выигрыше. Между прочим, твой язык схож с натианским.

– Сомневаюсь. Этих… солдат я вообще не понял.