Начало акции протеста было запланировано на десять часов утра. Я пришел на час раньше, надеясь встретить Еву наедине: бунтующие со своими протестами только мешали. Дабы не сойти за шпиона, какого-нибудь «ультраправого» журналиста, рыскающего внутри группы бунтарей в поисках самых активных и смелых участников, которых точно нужно сдать властям, вырядился я соответствующе. Надел спортивный костюм, кроссовки на высокой надежной подошве, в карман положил перцовый баллончик, за пазухой держал складную дубинку, даже приобрел за три евро на всякий случай желтый жилет9 в автомобильном магазине (вдруг и он понадобится) и спрятал все это в рюкзаке в своей спальне.

Лозунгами на сегодня были «Француз или мигрант – мы все рабочий класс»10, а также «Отзовите закон Дарманена»11. Площадь оживлялась, люди подтягивались к импровизированной сцене, собранной первыми протестующими. Здесь были объединения и на другие тематики – многие хотели высказаться по разным проблемам перед журналистами и телевизионщиками, коих сегодня обещало быть немало. Осознавая, что оставаться пассивным наблюдателем, как в прошлый раз, не выйдет, я предложил помощь небольшой группе студентов, которые хотя бы были ближе к религии, к ним могла присоединиться и Ева со своими флаерами – на их разложенных у тротуара плакатах были надписи «Не запрещайте нам верить», «Бог все видит и воздаст каждому», «Зачем платить налоги, если лучше жить в общине за городом?».

Мы все были примерно одного возраста, познакомились, разговорились, двое из студентов окончили мой лицей. Среди членов группы были довольно симпатичные девушки. Я помогал им распаковывать вещи, доставать мегафоны, свистки, разворачивать транспаранты, клеить плакаты.

Шло время, я поглядывал по сторонам в тщетном поиске своей метисочки, испугавшись мысли, что она пришла на прошлую акцию единственный раз. Наблюдая, как толпа растет до немыслимых размеров, выходя за границы улицы, успокаивал себя, что человек, которому хоть на минуту дали слово на сцене перед такой огромной толпой, надо полагать, не последний и придет снова. Эти мысли подняли мне настроение, я улыбнулся: конечно, она придет, да она тут главная!

Я стал аплодировать в такт со всеми первому выступавшему на сцене мужчине. Пялясь на окружавших девушек, в давке трущихся о меня своими грудями, я не на шутку возбудился, в штанах стало тесно. Толпа нескончаемо кричала: «Долой расслоение общества!», «Повышайте налоги только богатым!», «Свободу политзаключенным!» – поднимая транспаранты с изображениями каких-то журналистов, естественно, «левых». На другой стороне площади уже стояли митингующие «желтые жилеты» с плакатами «Мы парализуем движение Парижа, если подорожает бензин!». «Стоп повышению пенсионного возраста!» было начертано на плакате с изображением пожилой бабки, пересчитывающей мелочь.

На что только не пойдет влюбленный человек. Мне было так смешно, когда я, не имея никакого отношения к религии, орал во всю глотку: «Мы сами выбираем своего бога», – даже не представляя, какого бога почитают девушки, идущие рядом. К слову сказать, они не были одеты в белые рясы, как единомышленники Евы в прошлый раз. Их одежда была гораздо симпатичнее – футболочки, джинсы и даже лосины. Подражая своему окружению, я неистово хлопал с мощной эрекцией в штанах.

И вдруг наконец-то увидел Еву. Меня к ней буквально привели. Сначала я узнал высоченного бугая, прервавшего нас с Евой в первый раз, она тогда окликнула его именем «Элиуд». Сквозь шум толпы он крикнул мне в ухо:

– Эй, парень, пойдешь с нами, ты высокий!