Она медленно побрела в свой класс и вошла уже со звонком. Учительница взглянула на неё с удивлением и одновременно с упрёком, что Мерле привычно проигнорировала. Ещё учительница что-то сказала, мол, рада присутствию Мерле в классе и что пунктуальность – это добродетель. Но Мерле её не слушала. Она прошла к своему столу в последнем ряду, сопровождаемая шёпотом одноклассников. Внятно слышались слова «кладбище» и «зомби».

Шёл сдвоенный урок истории об охоте на ведьм в позднем Средневековье. Признаться, бывали темы и скучнее, но не было скучнее учительницы, чем госпожа Шрапп-Зенкенберг. В первые пять минут урока она почти погрузила всех в глубокий сон, и Мерле, достав из рюкзака блокнот, принялась набрасывать тексты зонгов. Она склонилась над столом так низко, что кончики волос касались поверхности, и купол сине-красных прядей отгораживал её от взглядов одноклассников. Больше всего на свете ей хотелось вставить в уши наушники и слушать музыку. Но это было невозможно. Не потому, что заметила бы госпожа Шрапп-Зенкенберг – просто её старенький плеер бастовал всё чаще. От мобильного телефона и MP3-плеера она отказалась уже несколько месяцев назад. «Но музыкантам никогда не скучно!» – напоминала она себе слова отца.

Как бы то ни было, к концу сдвоенного урока у неё были готовы проигрыш и пара куплетов, а значит, время занятий прошло не совсем зря.

На маленькой перемене несколько надутых гусынь из её класса собрались у окна, чтобы обменяться мнениями о лаке для ногтей и самых крутых задницах девчонок из параллельного. Так думала Мерле, но, судя по тому, что они указывали пальцами на неё и, прикрываясь ладошками, хихикали, речь, видимо, шла о чём-то другом. Заметив, что Мерле наблюдает за ними, они сложили пальцы крестиком, словно защищаясь от вампира. Закатив глаза, Мерле отвернулась. Стало быть, Рафаэль уже пустил свою байку по кругу. Опять низко склонившись над блокнотом, она нацарапала пару аккордов к стихам.

На уроке биологии она размышляла над тем, где теперь репетировать. Ей не хотелось, чтобы дедушка видел, как она играет. От этого он всегда грустнел, думая о её отце, который так давно уехал. Здесь, в этой чёртовой школе, она точно играть не будет – скорее сожжёт гитару. А отважься она вернуться на кладбище – слухи никогда не прекратятся.

Но, взглянув на надутых гусынь, она поняла, что они не прекратятся в любом случае. И с чего бы ей позволить самым ужасным людям из всех, кого она знает, прогнать себя оттуда, где ей комфортнее всего?! Теперь, когда все начали злословить, уже нет никакой разницы, решила она. Пусть эти гусыни и мерзавцы в школе думают что хотят. А на кладбище, возможно, и духи снова объявятся…

Следующим уроком по расписанию стоял английский, её любимый предмет. Однако любовь к нему подверглась испытанию, поскольку её ждала неожиданная контрольная. Она пропустила несколько уроков, но контрольную всё равно пришлось писать.

Самира, самая главная гусыня, сидевшая перед ней, казалось, смекнула, что Мерле английский даётся легко. Она отклонилась назад и, заправив за ухо светлые волосы, зашептала:

– Нужны ответы с четвёртого по двенадцатый!

Похоже, Самира в английском ещё слабее, чем ожидала Мерле. Пункты с первого по третий касались даты, класса и имени. Мерле вздохнула. Кажется, у неё появился шанс стать у гусынь популярной. Может, тогда они перестанут её срамить? Мерле подняла глаза, а гусыня быстро обернулась к ней, улыбнувшись впервые с тех пор, как Мерле ходит в эту школу. Покрытые розовым блеском губы блестели, трепетали накладные ресницы, светлые волосы пахли персиком. Взгляд обещал хорошие отношения, возможно, даже дружбу. Мерле опять взглянула на тест. Ей стоило лишь развернуть его… И тут она решила, что лучшим ответом на все новые вопросы будет вытянутый средний палец.