– Аля, ты очень тесная. Только не говори мне, что ты еще никогда…

Я не слышала, что он сказал дальше, потому что в следующую секунду я вскрикнула. От странной распирающей боли, едва Руднев, устав быть терпеливым, сделал резкий нетерпеливый толчок и вошел в меня.

Я распахнула глаза, полные непонимания, и встретила такой же шокированный взгляд. Я непроизвольно сжалась от подступающей боли, и тогда из его губ вырвалось шипение, Руднев резко вобрал в себя воздух и на миг перестал дышать. Его глаза опасно затуманились.

– Пожалуйста… – проблеяла я.

Боль понемногу отступала, но Руднев отчего-то сжал мои бедра своими руками и хрипло прошептал:

– Тихо… Сейчас пройдет.

А в следующую секунду он делает движение – еще глубже и сильнее, и меня вновь выворачивает дугой. Прошлая боль не идет ни в какое сравнение, я до крови впиваюсь ногтями в мужскую спину и непроизвольно обхватываю ногами мужскую талию.

Что пройдет – я не понимала. Я просто царапала его чертову спину и глотала воздух, находясь где-то на грани сознания и реальности. Слова Руднева доходили до меня постепенно, как и то, что теперь зверь полностью во мне. Он замер, позволяя мне привыкнуть к боли. Из моей груди вырывалось частое дыхание.

– Сейчас я лишил тебя невинности, – как само собой разумеющееся произнес он.

Что?!

– Я вас ненавижу… – шепчу хрипло.

– Я не виноват, что твой парень не сделал этого. Точнее сказать, не смог этого сделать в виду своих физиологических особенностей, – усмехнулся он.

С этими словами он начал двигаться. Каждым миллиметром кожи я чувствовала, как он выходит из меня. Почти полностью. Чтобы затем, убедившись в своей правоте, вновь погрузиться в меня глубоко, до прогиба моей спины. Я зажмурилась, чтобы не видеть это.

С каждой минутой боль отпускала меня, и наступала апатия. Мои ладони лежали на шелковой постели, а его руки делали с моим телом, что хотели. Каждое проникновение переносилось легче предыдущего, кроме одного осознания.

Этот жестокий человек стал моим первым мужчиной. Как такое возможно?

– Больно только в первый раз, – сказал он.

– Вы у меня не первый, – нахожу в себе силы едко ответить.

И вот снова загорелые сильные руки собственнически мнут мою грудь, а его зубы прикусывают мою плоть, оставляя следы на нежной коже. Руднев продолжает двигаться во мне, издавая звуки, которые я бы предпочла не слышать, потому что где-то там, за стеной – остался сбежавший Кирилл. Он убедил меня сдаться, покориться этому мужчине, но сам – сбежал.

Я сама согласилась на это, так отчего же сейчас мне так горько?

И да, я ошиблась. Сильно ошиблась, когда в душе я наивно предположила, что все обойдется десятью минутами. Этот мужчина брал меня в пять раз больше, распоряжаясь моим телом как хозяин, и даже стуки Кирилла в дверь не останавливали его.

– Либо ты проваливаешь на час, либо в тюрьму, – яростно рыкнул Артем в один момент.

И больше Кирилл не заходил.

Только он все равно слышал нас: его стоны и мое тяжелое дыхание, которое я глушила, кусая губы. Мне больше не было больно, но безумие этого мужчины заставляло меня кричать. Это не длилось десять минут, отнюдь. Он входил в мое тело до победного, оставляя на нем следы и оставляя во мне… часть себя. Когда внутри стало разливаться что-то теплое, я сжалась под его стальным телом, приговаривая лишь одно.

«Все закончилось. Закончилось. Но второй раз я это не выдержу…»

Хватка Руднева ослабла. Кончив, он почти отпустил меня.

Лежа обнаженной в этом номере, я чувствовала себя наполненной и пустой одновременно. Я была укрыта покрывалом, но у меня не было сил двигаться. Еще никогда я не чувствовала себя такой смертельно уставшей.