– Лечу в Форт-Беннинг в тренировочный лагерь. Меня зовут Натаниэль Фелан. Для друзей Нейт.

Очередь в проходе рассосалась, остались только опоздавшие.

– Очень приятно, Нейт. Я Иззи. – Я протянула руку, и он ее пожал. – Иззи Астор. Можно на «ты».

Даже не знаю, как мне удалось выговорить свое имя, когда все мое внимание было приковано к его мозолистой ладони, в которой утонула моя маленькая кисть. От его теплого прикосновения в животе запорхали бабочки.

Описанное в любовных романах мне всегда казалось чушью – не бывает, что от одного прикосновения тело будто пронзает электрическим током, но именно это случилось со мной сейчас. Электрический разряд в самое сердце. Мне показалось, что в его глазах вспыхнул огонек, будто он тоже это почувствовал. Не шок, а почти неописуемое искрящееся узнавание… чувство единения, словно последняя деталь головоломки со щелчком встала на место.

Серена назвала бы это судьбой, но она безнадежный романтик.

Я называла это притяжением.

– Рад знакомству, Иззи. – Он медленно пожал мою руку и еще медленнее ее отпустил. Все нервные окончания в моей ладони пробудились от его прикосновения. – Полное имя – Изабель?

– Изабо. – Я застегнула ремень безопасности и туго затянула его на бедрах.

– Изабо, – повторил Нейт и тоже пристегнулся.

– Да. В честь героини маминого любимого фильма «Леди-ястреб».

В проходе никого не осталось. Посадка закончилась.

– А что за фильм? – спросил Нейт, слегка нахмурившись.

– О, это фильм восьмидесятых про влюбленную парочку, которая своей любовью досадила средневековому епископу. Епископ хочет заполучить девушку, Изабо, но та влюблена в Наварро, и епископ проклинает их обоих. Теперь Наварро по ночам превращается в волка, а Изабо становится ястребом днем. Влюбленные могут встретиться лишь на миг на закате и на рассвете. Изабо и есть леди-ястреб[3]. – Господи, хватит уже болтать! Почему, почему я такая?

– Какая… трагическая история.

Из громкоговорителя раздался голос бортпроводницы:

– Дамы и господа, приветствуем вас на борту рейса восемьсот двадцать шеть «Трансконтинентальных авиалиний».

– На самом деле нет. Они разрушают проклятье – все хорошо заканчивается. – Я наклонилась и вытащила из сумки под креслом телефон.

На экране вспыхнули два пропущенных от Серены.

Разница между сообщениями – пятнадцать минут.

– Пожалуйста, уберите ручную кладь на багажные полки над головой, если еще этого не сделали, или под сиденье впередистоящего кресла. Займите свои места и пристегните ремни, – бойко и деловито продолжала бортпроводница.

Я улыбнулась и покачала головой. Серена только из-за меня и волнуется.

– Просьба пассажирам, чьи места расположены рядом с аварийными выходами, прочитать карточку со специальными инструкциями, находящуюся в кармане впередистоящего кресла. Если вы не хотите помогать в чрезвычайной ситуации, попросите бортпроводника вас пересадить.

Я взглянула на Нейта.

– Это мы, – сказала я. – Мы пассажиры рядом с аварийным выходом.

Он взглянул на маркировку на двери и потянулся за карточкой с инструкцией. Надо признать, от этого он показался мне еще симпатичнее.

Бортпроводница тем временем сообщила, что курение запрещено, закончила объявление и закрыла дверь. Мое сердце заколотилось: начался приступ тревожности. Я разблокировала телефон, проверила «Инстаграм»