– Я справлюсь, – заорала она, бросив на меня гневный взгляд через плечо, и мимо бортового стрелка у двери залезла в вертолет.

– Желаю повеселиться, – усмехнулся Торрес.

Я закатил глаза и поднялся в вертолет.

«Черные ястребы» предназначались для перевозки солдат. Я занял место за спиной пилота; Иззи села напротив. Женщина-пилот повернулась и протянула мне наушники с микрофоном. Я кивнул, надел их на шлем, включил, но выключил у микрофона звук.

Иззи пристегнулась – в этот раз у нее получилось на удивление ловко, – достала наушники из сумки, которая, вероятно, стоила больше, чем я зарабатывал за месяц, и с ужасом на них посмотрела.

Да, эти наушники на шлем не натянуть, а лететь без музыки она не сможет: это просто немыслимо, настоящая пытка, которой я не хотел ее подвергать.

Иззи бросила наушники в сумку и уставилась в окно с невозмутимым видом, но ее спина напряглась, она поджала губы, а при взлете сжала кулаки так, что костяшки побелели.

Когда мы оторвались от земли, наши взгляды встретились, и мы вмиг забыли, что находимся в «черном ястребе». Мы будто опять перенеслись в прошлое и снова держались за руки на рейсе 826, пока наш самолет стремительно падал в реку Миссури.

Иззи зажмурилась, а я расстегнул ремень, снял винтовку и достал из кармашка кевларового жилета свои маленькие наушники-капли. Потом приблизился к ней и присел на корточки.

Она задела меня коленом и открыла глаза. Наши взгляды встретились. Сердце сжалось, когда я увидел страх в ее глубоких карих глазах. Иззи быстро заморгала, пытаясь замаскировать свое состояние, но я всегда видел ее насквозь.

Я потянулся, вставил ей в уши свои наушники и сел на место, чувствуя на себе ее взгляд. Она поправила капли в ушах.

В вертолете почти не было свободного места, но мне казалось, что мы здесь одни. Я достал телефон – сигнал отсутствовал, но у меня была сохраненная музыка – и пролистал плейлист.

Я включил песню «Northern Downpour» группы Panic! at The Disco. Вертолет поднялся над Кабулом и направился к Джелалабаду, а мы с Иззи неотрывно смотрели друг на друга.

Ее губы разомкнулись, а этот взгляд… я будто перенесся в 2011 год, или в 2014-й, или в любой другой, когда судьба сводила нас вместе. Это была одна из ее любимых песен и то немногое, что у нас осталось общего. Иззи судорожно вздохнула, ее грудь вздрогнула, и я чуть не потерял над собой контроль.

Сидеть здесь, видеть ее и не иметь возможности прикоснуться, спросить, как у нее на пальце оказалось это кольцо, – все это казалось адом, и я не знал, выдержу ли. И все же я был готов терпеть, лишь бы побыть с ней в последний раз.

Моя Изабо.

Она начала тихонько подпевать, потом отвела взгляд и уставилась на свои колени.

Я наклонился вперед и протянул ей телефон, чтобы она могла выбрать любой трек. Затем сел на свое место и достал книгу «Цвет пурпурный» Элис Уокер в мягкой обложке, которую начал читать несколько недель назад и носил в большом кармане брюк.

Вечером мы вернулись в посольство, где царило напряжение и легкая паника.

Встреча Иззи с руководством в Джелалабаде заняла всего час, возможно, даже меньше, но то, что она услышала, не успокоило ни ее, ни меня. Атмосфера была пропитана отчаянием и решимостью, и я надеялся, что второе пересилит первое.

Новости, которые мы узнали, вернувшись на борт вертолета несколько часов назад, лишь подтвердили и без того известные слухи: обстановка в стране стремительно дестабилизировалась. Сегодня талибы[14] захватили Зарандж, столицу южного вилаята Нимроз.

Этого стоило ожидать, и все же я был разочарован.

– Вот последние репортажи американских журналистов, как вы и просили, – сказала Кейси, доложив Иззи о событиях дня. На лестнице, ведущей в личные апартаменты служащих, помощница вручила ей конверт из крафт-бумаги.